Читать книгу - "Тише - Кейт Максвелл"

и села на скамейку; сердце колотилось как ненормальное. Сделав глубокий вдох, я выудила из сумки пластиковую палочку и перевернула ее, чтобы взглянуть на окошко с результатом на утолщенном конце. Из-за яркого солнца ничего было не разобрать; я наклонила тест, чтобы он оказался в тени, и мой рот приоткрылся в беззвучном крике.

В окошке виднелась лишь одна голубая полоска: Не беременна.

В клинике подтвердили результат и предложили консультацию психолога. Я отказалась. Как-никак я пять лет прожила в Нью-Йорке без сеансов психотерапии, которые регулярно посещали все мои знакомые, и не собиралась начинать теперь. «Мой психолог считает, что мне надо приходить три раза в неделю», – со вздохом сказала как-то Дженна, когда мы отдыхали в нашем доме на пляже. «Твой психолог считает, что ты лохушка», – ответила я.

Конечно же, я винила себя. Чувство вины висело в воздухе; оно будило меня ни свет ни заря – жалкая замена обещанного ребенка, – будило, чтобы напомнить о моем провале.

Естественно, это была моя вина, мой косяк. Тот незапланированный пьяный перепихон снизил мои шансы – я точно это знала, что бы там ни говорила доктор Кимбл. А моя репродуктивная система оказалась ненадежным рассказчиком, который с энтузиазмом убеждал меня, что все получилось с первой же бластоцистой. Конечно, немного утешала мысль о том, что мне не придется рожать ребенка Уилла. Но этого было недостаточно.

И как все исправить? Существовало лишь одно средство: сделать это еще раз. Пройти весь цикл заново, причем, как твердила @prgal777, с такими же невнятными шансами – потому что шансы никогда не повышались, сколько бы раз ты ни пыталась и как сильно не раздувался бы твой живот от ложной надежды.

Я не стала перезванивать @prgal777 вечером того дня, когда наши тесты оказались отрицательными. Она сама мне позвонила. Вернее, прислала голосовое сообщение. Как выяснилось, ее звали Оливия, и она беспокоилась обо мне. Она порадовалась бы за меня, если бы тест оказался положительным, и поддержала бы, если бы чуда не случилось. Банальные слова – однако говорила она от чистого сердца. И тогда я подумала: Ты заслуживаешь этого куда больше, чем я. Ведь ты лучше и добрее меня.

Тридцать

Сэм стоял у входа в раменную, щуря карие глаза в довольной улыбке.

– Хорошие новости? – спросила я, чтобы узнать причину его ликования. – Ведущий актер внезапно скончался?

– Если бы. – Сэм провел ладонью по коротко стриженным волосам. Он был выше и привлекательнее, чем я запомнила. – Все еще жду своего звездного часа. Просто я рад тебя видеть. Думал, ты уже не придешь.

– Прости, что опоздала. Я…

– Не парься. Я тоже всегда опаздываю, когда ресторан в двух шагах от дома. – Он шутливо ткнул меня кулаком в плечо и придержал дверь.

Я проскользнула внутрь мимо него, уловив тонкий аромат инжира и сандалового дерева.

В местной забегаловке с японской лапшой я ужинала минимум раз в неделю. Обычно мне не приходилось ждать, пока освободится столик, – это было одним из многих преимуществ ужинов в одиночестве. Поэтому, когда мы с Сэмом наконец продвинулись к началу очереди, девушка-администратор, увидев меня со спутником, не поверила своим глазам.

– Вас будет двое? – спросила она с заговорщической улыбкой и направила нас к свободным стульям у бара из светлого дерева, за которым три повара в белых колпаках что-то кромсали и обжаривали.

– Обожаю сидеть у бара, – разом сказали мы с Сэмом и рассмеялись.

– Так, значит, в четверг у тебя выходной? – спросила я.

– Ага. Решил дать шанс другому актеру второго состава. Может, хоть ему повезет. Итак, что посоветуешь заказать?

– Я всегда беру рамен со свининой, – сказала я. – Мне вообще нравится лапша.

– Звучит съедобно. Пожалуй, возьму то же самое. Как прошел день?

– Спасибо, вполне ничего. По идее, я должна была улететь в Сан-Франциско.

– Я слышал.

– Но кто-то должен разгребать накопившиеся в клубе дела. Ты ведь был у нас?

– Да. Между прочим, Лекс всегда говорит, что мне надо приходить почаще. Я был на вечеринке в честь открытия и пару раз заскакивал, когда ходил на прослушивания в вашем районе. Если честно, это не мое. Да и вообще в последнее время я почти не бываю в центре. Я патриот Бруклина.

– В таком случае я польщена, что ты пришел сегодня. Там, конечно, совсем другая энергетика.

– Когда-то я фанател от Манхэттена, а сейчас не смог бы здесь жить. Не потому, что мне не по карману местная аренда. В Гринвич-Виллидж я всегда чувствовал себя как белка в колесе.

– А мне как раз нравится такой бешеный ритм жизни.

– Осторожно, это вызывает привыкание. Я вырос в Квинсе, мне куда комфортнее за рекой, подальше от ярких огней.

– Возможно, я тоже когда-нибудь устану постоянно быть в гуще событий.

– Большинство людей устают. Но Лексу это не грозит. Знаешь, я несколько дней пытался выбить у него твой номер. Иначе бы позвонил раньше.

Что же получается? Лекс все-таки имел на меня виды?

– Он занятой человек, – сказала я.

– Когда ему это выгодно, – улыбнулся Сэм. – Хотя дел у него и правда навалом. Не то что у меня.

В тот вечер я больше не вспоминала о Лексе. Следующие два часа пролетели незаметно, и когда официант унес наши пустые миски и бутылки, в ресторане не оставалось никого, кроме нас с Сэмом.

– И что теперь? – сказал он. – Тебе завтра на работу, а мне нет. Если, конечно, Джонасу не поплохеет, что, как мы знаем, маловероятно.

Очень хотелось взять его за руку и повести в бар возле парка, где теплое пиво, а на стенах – граффити и конденсат; мы по очереди бросали бы четвертаки в музыкальный автомат, находили бы песни, которые нравятся обоим, и обсуждали бы их смысл.

Нет. Я задавила эту мысль – как мама, бывало, прихлопывала платяную моль. Слишком рискованно. Слишком быстро.

– Честно говоря, мне пора спать, – сказала я.

Брови Сэма слегка приподнялись.

– Без проблем, – невозмутимо ответил он. – Провожу тебя до дома.

В ту ночь я долго не могла заснуть. Под вой сирен, доносившийся с Авеню А, я представляла прошлый вечер в виде призмы и придирчиво изучала каждую грань, пытаясь отыскать оброненные Сэмом крупицы информации о себе самом, своем послужном списке и планах на жизнь (хвастовство – неизменное топливо первых нью-йоркских свиданий). Но ничего не обнаружила. Да и вопросы, которые он задавал, отличались от среднестатистических: его интересовали мои мысли и чувства, а не мои достижения.

Проспав всего пару часов, я