Читать книгу - "Моя мать прокляла мое имя - Анамели Сальгадо Рейес"

не выглядит испуганной. Она еще не знает, что в сценарии Фелиситас ее путешествие подошло к концу.

Отчаяние Фелиситас перерастает в гнев, гнев на себя. В последнее время она слишком много плакала. Чего она точно не делала, так это не заводила друзей, а только что у нее появилась подруга, с которой ей не хочется расставаться. Возможно, Ангустиас тоже не хочет уезжать. По какой такой причине они должны покидать Грейс? В доме Ольвидо мама, конечно, ведет себя странно, но им необязательно там оставаться. Они могут какое-то время пожить у Самары, пока не подыщут себе дом или квартиру. И осенью Фелиситас пойдет здесь в среднюю школу и продолжит ходить туда весной, и на следующий год, и еще через год, и еще. Если они не уедут, она сможет провести лето с Эстелой и Густаво и познакомиться с другими ребятами, и, может быть, они ей понравятся, и она им тоже понравится, и у нее появится целая компания друзей. Мама увидит, что Фелиситас счастлива, и захочет остаться. Навсегда.

Нет. «Навсегда» невозможно измерить, а то, что невозможно измерить, не существует. Реально только настоящее, в котором у нее был хороший день, просто один хороший день, и это чистая случайность. Завтра наступит новый день, и он наверняка будет ужасным. Ворчание и придирки Ольвидо в мгновение ока заставят ее пожелать оказаться где угодно, только не в Грейс. Всего один день, говорит она себе. Не думай о друзьях. Не думай о расставаниях. Не смей плакать. Не смей.

Глава 21

Ольвидо

Ольвидо, как и полагала Фелиситас, остается рядом с дочерью, несмотря на свое недовольство ею. Собственно, так она поступала с того самого дня, как Ангустиас родилась. Проще забыть обиду, чем изменить старой привычке. Ангустиас – живое тому подтверждение.

– Что думаешь, Ангустиас? Ангустиас? – Самара виновато улыбается мистеру Сосе и легонько толкает Ангустиас в плечо. – Ангустиас?

– А?

– А?! – повторяет потрясенная Ольвидо. – Se dice[67] «извините, не могли бы вы повторить, пожалуйста». Тебя же не волки растили. – Хорошо, что Самара приехала вместе с Ангустиас поговорить с мистером Сосой. Она умная девочка. Не то чтобы Ангустиас нельзя назвать умной, но, похоже, здесь только ее тело, а мысли где-то далеко. Забавно, ведь у Ольвидо как раз все наоборот.

– Урна? – уточняет Самара.

– А?

Покачав головой, Ольвидо выходит из кабинета и стучит по двери раскрытой ладонью, как будто может отшлепать всех, кто находится внутри. Повернувшись, она видит очень странную картину. Миниатюрная старушка в цветастой ночной рубашке перебегает из одного конца коридора в другой. Она подпрыгивает, раскидывает руки и смеется, довольная своей гибкостью. Заметив Ольвидо, она останавливается и убирает с лица спутанные седые волосы, чтобы лучше рассмотреть ее. Сердце Ольвидо обрывается. Это Рамона, ее приятельница, переехавшая в Грейс в ноябре прошлого года. Ее не должно тут быть. Никого из тех, кто дорог Ольвидо, не должно тут быть, уж точно не в том же состоянии, что и она.

– Ольвидо? – с улыбкой восклицает Рамона, демонстрируя отсутствие нескольких зубов. Должно быть, она умерла, не успев вставить зубные протезы.

Ольвидо натянуто улыбается и кивает. Ей следовало бы выкрикнуть имя Рамоны с той же радостью, но в горле пересохло.

Рамона подбегает к ней и обнимает, словно ребенок, увидевший друга на детской площадке.

– Что ты здесь делаешь? – спрашивает она.

Ольвидо сглатывает:

– А?

– Подожди. – Рамона отступает на шаг. – Несколько дней назад… Я слышала новость. Ты ведь?..

Ольвидо виновато кивает. Качая головой, Рамона снова пятится. Ольвидо кивает более энергично. Рамона глубоко вздыхает и начинает рыдать, но слезы не текут у нее из глаз. Это очень необычно. Она может бегать и прыгать, но не умеет плакать по-настоящему. Неужели плач – это еще одна способность, которой обладает только Ольвидо? Только какая от этого польза?

– Мне очень жаль, – говорит Ольвидо, и рыдания Рамоны становятся громче. – Когда… когда ты умерла?

Внезапно Рамона прекращает рыдать, но по поникшим плечам нетрудно догадаться, что она готова вот-вот продолжить.

– Я что, мертва? – тихо произносит она.

На лице Ольвидо отчаяние:

– Прости, Рамона. Я не знала… я не хотела…

Рамона смеется глубоким грудным смехом.

– Да я шучу, – признается она. – Я знаю, что мертва. Я просто пыталась разрядить обстановку. Как ты? Можешь не отвечать. Что ты делаешь здесь? Почему не на небесах, я имею в виду. Подожди, давай пройдем куда-нибудь, где поспокойнее.

В панике Ольвидо озирается по сторонам. Она надеется, что в ближайшее время кто-нибудь еще из ее друзей здесь не появится.

– Когда ты… гм… ушла из жизни? – спрашивает она, следуя за Рамоной в часовню и усаживаясь рядом с ней на скамью. – И как, если не секрет, это произошло?

– Ой, ты не поверишь, – смеется Рамона. – Сегодня утром я упала с дерева.

Ольвидо прижимает руку к груди:

– Рамона, а что ты делала на дереве?

Рамона пожимает плечами:

– Я не помню. Кажется, я так сильно ударилась головой, что потеряла память, но я знаю, что упала с дерева, потому что подслушала, как сын сказал об этом своей жене по телефону. Я протянула еще пару часов в реанимации.

– Твой сын приехал в гости? Как все ужасно не вовремя.

– Разве? Он меня и нашел. Бедный мальчик. Он в шоке, весь день ничего не ел. Ну, он съел сэндвич, немного супа и пакетик чипсов, но это же почти ничего.

Ольвидо понимает, что ей не следует радоваться в такой печальный момент, но она радуется. Ее нашла не Ангустиас. Дочери не пришлось испытывать ничего подобного.

– Но я довольна, – заявляет Рамона с беззубой улыбкой. – Я спаслась!

– Спаслась от кого? – шепчет Ольвидо, водя глазами по сторонам.

– От дома престарелых. Мой сын никогда не одобрял, что я переехала сюда одна. Жаль, что так ненадолго. Он приехал вчера, чтобы убедить меня вернуться с ним в Чикаго, но не к нему домой, нет. Он достал брошюру. Устроил целое представление. Назвал это пансионатом по уходу за пожилыми людьми. Когда я вообще нуждалась в уходе? Даже не отвечай. Мне всего восемьдесят восемь, а не сто. Моя мать дожила до девяноста девяти, представь себе. А бабушка – до ста двух. У нас прекрасные, вечно молодые гены.

Боюсь, сейчас у меня нет другого выбора, кроме как с ним вернуться. Именно там состоятся мои похороны. Он уже заходил поговорить с мистером Сосой о доставке моего тела. О доставке! Как будто я какая-то посылка. Все происходит так стремительно. Я думаю, он хочет