Читать книгу - "Пустые дома - Бренда Наварро"

шоколад. К моему удивлению, она вызвалась помочь и даже осталась на ночь. Я обрадовалась, ведь раньше она никогда мне не помогала и мы сто лет ничего не делали вместе. Даже Леонель вел себя спокойно и скоро уснул неподалеку от нас. В какой-то момент мне даже показалось, что у меня снова есть семья. Когда стемнело, я совсем разоткровенничалась и на радостях рассказала ей, как на днях встретила Рафаэля и нарочно приосанилась, тогда как он, наоборот, прятал глаза.

– Приветики… – сказала я, но он мне не ответил. – Когда зайдешь за вещами?

– Ну, давай в выходной, щас у меня дела.

– Хорошо, только предупреди заранее и захвати свой комплект ключей.

– Я верну тебе деньги, – сказал он, почесывая затылок.

– Ой, не стоит, я сама тебе их дала.

– Я верну…

– Короче, позвони мне насчет субботы и постарайся забрать все за один раз.

И пошла дальше по своим делам. Когда я вспоминаю нашу встречу, я думаю, что стоило послать его намного раньше и не заморачиваться, было бы из-за чего. Сколько нервов и сил псу под хвост.

И хотя мама ничего не сказала, я чувствовала, что она на моей стороне. Я была благодарна ей за то, что она в кои-то веки пришла не для того, чтобы меня воспитывать. Потом мы легли немного поспать, потому что в восемь утра мне нужно было отдать заказ. Проснулась я в отличном настроении – с радостью, что я больше не одна; будильник показывал шесть, и я собралась включить газ, чтобы помыться. Леонель остался в кровати, я поцеловала его в лоб и ушла.

Включив воду, я стала раздеваться. Скоро я услышала шум в гостиной и подумала, что это мама решила проведать Леонеля, пока меня нет. Пускай, решила я. Но, когда вода нагрелась и я одной ногой вошла под душ, хлопнула входная дверь. У меня скрутило живот. Вода уже попала мне на волосы, поэтому одна половина головы у меня намокла, а другая осталась сухой. Я наспех замоталась в полотенце и вышла из ванной: в комнате горел свет, Леонеля в кровати не было. Мама его забрала. Думаю, тогда я и начала сходить с ума.

Я уже один раз чуть не сошла с ума, ну или мне казалось, что лучше сойти с ума, чем смотреть на вещи здраво. Например, в детстве, когда я спрашивала, где мой папа, мне никто не отвечал, а потом, когда я подросла и мне было около десяти, до меня дошли слухи, что отец на самом деле приходится мне дядей. Мой брат подтвердил: так и есть.

– В смысле – дядей?

– В прямом – дядя оприходовал мамулю, и получилась ты, – сказал он, не отрываясь от телевизора.

– Но как такое может быть? Мой дядя? Который дядя?

– У тебя их много, что ли?

– А твой папа тогда кто?

– Я откуда знаю…

– Тоже мой дядя?

– Не, не, этот только твой. У меня типа настоящего отца ваще нет.

– Но так же не бывает.

– Еще как бывает, отвали, достала.

– Тогда уж лучше быть сиротой, – сказала я.

– Ну, будь сиротой, кто мешает… – сказал он и переключил на другой канал как ни в чем не бывало.

Лучше бы я была сиротой, подумала я, такого отца врагу не пожелаешь. Я расстроилась, конечно, но с ума не сошла, потому что… ну узнала я неприятную правду, ну и что с того? Или когда Рафаэль пришел за вещами с Бомболочей. Тогда тоже впору было сойти с ума, наверное, поэтому Бомболоча не смел посмотреть мне в глаза. Он даже не поздоровался. Ах ты ж сукин ты сын, подумала я, но промолчала. Я только поторопила Рафаэля, сказав, что мне надо уйти. Я соврала – просто мне было обидно, что он уходит вот так, будто мы друг другу чужие. В тот день, я это очень хорошо помню, Леонель даже попросился к нему на ручки. Рафаэль нервно улыбнулся и потрепал его по голове, как собаку. Чтобы занять его, он подал ему с пола игрушку. Я смотрела, как он распихивает вещи по мусорным мешкам и как они с Бомболочей выносят из дома его компьютерный стол и кресло. Уже во дворе Рафаэль помахал мне рукой на прощание. Я улыбнулась ему и закрыла дверь, и, хоть внутренне мне и хотелось плакать, я решила, что этот придурок не заслуживает моих слез, и только сделала несколько глубоких вдохов у двери, и все.

Об этих моментах, когда я чуть не сошла с ума, я думала, натягивая на себя старую толстовку и штаны, чтобы пойти искать маму. Еще не рассвело, поэтому было темно и на улицах никого. Я не знала, в какую сторону бежать. Уже на проспекте до меня дошло, что бросаться абы куда смысла нет. Я не понимала, как все могло произойти так быстро и почему я растерялась, почему не защитила Леонеля, не выхватила его вовремя из ее рук. У меня помутнело в глазах, я вернулась домой и набрала Рафаэля.

– Мама забрала Леонеля! – завизжала я в трубку.

– Куда?

– Откуда мне знать!

– Ну и забей, – ответил он хриплым голосом спросонья.

– В смысле – забей?! Придурок!

– Ой, ладно, дело твое…

– Гребаный урод, гори в аду вместе со своей мамашей!..

Я швырнула телефон о пол.

Как я могла забить? Я собрала волосы, с которых все еще капала вода, и пошла к маме, но ее дома не оказалось. Как что нужно – так ее никогда нет, и никогда не знаешь, что от нее ожидать. Как тогда – ударила меня ни за что ни про что, а мне было всего-то восемь лет, и я всего лишь сказала ей, что мой брат разбил чашку, когда мы с ним мыли посуду. Она сидела в гостиной и красила ногти. Ну и вот, я ей сказала, что брат разбил чашку, а она спросила, чего я от нее хочу, то есть сделала меня крайней.

– Накажи его…

– Хорошо…

– Прямо сейчас накажи… – сказала я.

Тогда она встала и влепила мне тапком по руке. Я заплакала.

– Ябеды мне тут еще не хватало, не смей ябедничать, мерзавка!..

Но пока я шла на остановку, с которой планировала сесть на автобус, чтобы доехать до ее дома и посмотреть, там ли Леонель, я думала – ну а как с ними по-другому? И хотела даже пойти в участок и рассказать, что она сделала, но это было невозможно, и я это хорошо понимала.

Беда была в том, что я никак не могла успокоиться; с каждой минутой я дышала все чаще и все больше у меня крутило живот. Наверное, из-за