Читать книгу - "Пылающее копье - Джон Голсуорси"

На седьмом небе от сознания того, что он помог раненымсолдатам, мистер Левендер уселся за чай, который был подан ему в кабинет.

"Нет ничего в жизни, - размышлял он, - что давало бытакую радость, как любовь к ближним и умение помочь им". - О луннаякошечка!

Ожидавшая котят лунная кошечка, которая обитала в крепости мистераЛевендера с того дня, когда ее впервые угостили молоком, громко замурлыкала ипосмотрела на хозяина горящими глазами; это значило, что она хочет молока.Мистер Левендер подставил ей блюдце и продолжил свои размышления.

"Все тщетно, мир полон теней и призраков, незыблемостьесть лишь в любви к людям и в мурлыканье кошечки".

- Вас спрашивает леди, сэр.

Подняв глаза, мистер Левендер увидел миссис Петти.

- Как это приятно!

- Не знаю, сэр, - ответила экономка с присущей ейрешительностью, только она хочет вас видеть. Ее фамилия - Сплэттни.

- Сплэттни, - задумчиво повторил мистер Левендер, - кажется,не знаю... Пригласите ее сюда, миссис Петти, пригласите.

- На вашу ответственность, сэр, - сказала миссис Петти ивышла.

Перед мистером Левендером немедленно появились темно-зеленыйшелк, длинная верхняя губа и отвислая нижняя и напряженное, несколькоперекошенное лицо, которые, крадучись, приближались к нему.

- Прошу вас, садитесь, сударыня. Не хотите ли чашку чаю?

Гостья села.

- Благодарю вас, я только что пила. Я обращаюсь к вам порекомендации вашей соседки мисс Изабел Скарлет...

- Что вы говорите! - воскликнул мистер Левендер, и егосердце учащенно забилось. - Располагайте мною, ибо я весь к ее услугам.

- Я пришла к вам, - начала гостья со странной извилистойулыбкой, - как к общественному деятелю и патриоту.

Мистер Левендер поклонился. Гостья продолжала:

- У меня огромная неприятность. Дело в том, что сестра мужамоей сестры замужем за немцем.

- Возможно ли это, сударыня? - спросил мистер Левендер,кладя ногу на ногу и прикладывая кончики пальцев правой руки к кончикам пальцевлевой.

- Увы, да, - ответила гостья, - но ужаснее всего то, что ондо сих пор на свободе.

Мистер Левендер, в сознание которого незамедлительно хлынулпоток знаменитых речей, с молчаливым сочувствием смотрел на ее костлявое лицо.

- Вы сможете представить мои страдания и муки совести, сэр,продолжала гостья, - если я скажу вам, что мы были очень дружны с сестрой мужамоей сестры и, разумеется, с этим немцем. Они очень дружная юная пара, детей уних нет, и они обожают друг друга. Я пришла к вам, чувствуя, что мой долгдобиться его интернирования.

Мистер Левендер, тронутый чисто человеческой сторонойвопроса, хотел спросить: "Но почему, сударыня?", - однако ледипродолжала:

- Я лично не слыхала, чтобы он хорошо отзывался о своейродине. Но сестра моей приятельницы, которая пила у них чай, явственно слышала,как он сказал, что ко всему на свете можно подойти так и этак и что он не всостоянии верить всему, что говорится в английских газетах.

- Господи! - проговорил встревоженный мистер Левендер. - Этоочень серьезно.

- Увы, да, - продолжала гостья, - а однажды муж моей сестрысам слышал, как он сказал, что человек не может не любить свою родину и нежелать ей победы.

- Но это же естественно... - начал мистер Левендер.

- Что?! - воскликнула гостья, приподымаясь. - Ведь егородина Германия!

При слове "Германия" чувство меры вернулось кмистеру Левендеру.

- Вы правы, - сказал он, - вы правы. Я забылся.Поразительно, как безответственны бывают наши мысли! У вас есть основаниясчитать, что он опасен?

- Я полагала, что сказанное мною могло убедить вас, -укоризненно ответила гостья, - но я не хочу, чтоб вы действовали прежде, чемубедитесь сами. Конечно, вы с ним не знакомы. Мне легко удалось сагитироватьтех, кто его знает, но я не могу ожидать, что посторонний... И я подумала, что,если я дам вам его адрес, вы сможете составить собственное мнение.

- Да, - пробормотал мистер Левендер, - да. В высшей степенинежелательно, чтобы какое-либо лицо германского происхождения находилось насвободе и могло вредить нам. Дело не в ненависти или патриотическом фанатизме,- продолжал он все более странным, далеким голосом, - обычное благоразумиеобязывает нас принять меры.

- Я должна сказать, - прервала его посетительница, - что мывсе, разумеется, считали его порядочным человеком до самого начала войны. Иначебы мы с ним не дружили. Он зубной врач, - прибавила она, - и, вероятно, людисчитают, что он приносит пользу, а это осложняет дело. Я думаю, вы могли бысходить к нему, скажем, удалить зуб.