Читать книгу - "История Глории - Стейс Крамер"

– Рейс послезавтра?

– Да.

– Я не могу уехать.

– Почему?

– Я должна быть с вами, когда вы будете выступать против «Лассы».

– Ах да. Я забыл, что ты очень полезный человек. Тебя смог вырубить дохляк Клифф Сонэм, но с головорезами «Лассы» ты, без всяких сомнений, будешь иметь успех. Глория, мне не нужны лишние люди.

– В этот раз я вас не подведу! Клянусь, Лестер, дайте мне шанс. Дезмонд наш общий враг, я не могу просто взять и уехать, я должна отомстить ему!

– Глория, ты забыла, кто здесь ставит условия? Если я еще раз услышу возражения, ты никуда не поедешь. Но мне придется запереть тебя на несколько недель в твоей любимой комнате на нижнем уровне.

Я обхватила голову руками, опустила глаза вниз, посмотрела на землю, там дождевые черви блаженствовали, оставляя тоненькие волнистые линии после себя. Злость застряла комом в горле. Она разбухала во мне, перекрывая дыхание, заставляя сосредоточиться только на ней. Но я ничего не могла поделать. Я – марионетка. Судьба постоянно смеялась надо мной и моей местью, дразнила, но, как только я находила в себе силы бороться дальше, она с диким смехом отшвыривала меня от моей цели.

Я молча встала, дотронулась до ручки двери, но вдруг вспомнила о том, что меня беспокоило последние дни. И об этом я срочно должна была поговорить с Лестером.

– Кстати, раз уж разговор зашел об Арбери, мне нужно поговорить с вами о ней.

– Я тебя слушаю.

– Для начала давайте поднимемся в мою комнату. Я хочу вам кое-что показать.

– Когда я была у вас дома, я прихватила с собой одну вещицу. Нет, я не воровка. Потом я собиралась ее вернуть. Честно.

Я подошла к изголовью своей кровати, сунула руку под матрас и достала дневник. Лицо Лестера было под стать погоде за окном: грозное, мрачное, сулящее нечто кошмарное. Он кинулся в мою сторону, вцепился в руку, которая держала дневник.

– Какое право ты имела его читать?!

Лестер выхватил дневник и толкнул меня со всей силы в стену. Я почувствовала гигантский поток боли, на несколько секунд потеряла связь с миром, затем, немного проморгавшись, поняла, что сижу на полу, рядом стена, о которую я стукнулась башкой, а у двери стоит расплывчатый Лестер.

– Я тоже вела дневник, – еле-еле сказала я. – Девочки на его страницах всегда откровенны. Столько тайн мы ему доверяем. Мой дневник знал, что я хочу с собой сделать. Я поставила себя на «счетчик». Через пятьдесят дней я должна была покончить с собой. Я постоянно писала, как ненавижу свою жизнь, определенных людей, рассказывала ему про родителей, про самые стыдные вещи, которые я творила. И если бы кто-то из чистого любопытства нашел мой дневник, прочел его от корки до корки, то меня бы поняли… И спасли. Я уверена, меня бы спасли. Поэтому я взяла этот дневник. Я хотела спасти Арбери. Но… Это ведь не ее дневник. У вас есть старшая дочь. Эйприл.

Как только я произнесла ее имя, Лестер переменился в лице. Поднял густые брови, показались глаза, полные грусти. Наверное, мне следовало бы остановиться на этом, но небывалый интерес полностью завладел мной.

– Последняя ее запись десятого июня. Что с ней случилось? Где она сейчас? Расскажите мне.

Лестер тихо зашагал к моей кровати, присел, ссутулился, словно на его плечах был тяжкий груз.

– Хочешь, чтобы я рассказал про самый страшный день в моей жизни?

Два года назад. Одиннадцатое июня.

В ночь с десятого на одиннадцатое июня у Ванессы начались схватки. Я отправился с ней в больницу. В четыре часа утра у меня родился сын. На первых двух родах я не был рядом с женой из-за работы, поэтому тот день, когда я провел с Ванессой несколько мучительных для нее часов, был для меня особенным.

– Какой же он красивый! – сказал я. – У него твои глаза.

– Да, а нос твой.

Я, Арбери и Джеки окружили кровать Ванессы. Она держала у груди сына.

– Так вы уже определились с именем? Как я должен называть своего братишку? – спросил Джеки.

– Джеки, это наболевшая тема. У нас в приоритете два имени, не так ли, Лестер?

– Да, но я не хочу, чтобы моего сына звали Дэниелом. Так звали моего учителя, которого я ненавидел.

– А я не хочу, чтобы его звали Майклом. Это самое распространенное имя.

– А может, Ноа? – предложила Арбери.

– Ноа? – удивился я.

– Я недавно посмотрела «Дневник памяти», там главного героя звали Ноа. Он был таким красавчиком.

– А что, мне нравится. Ноа. Ноа Боуэн. Язык сломаешь, – улыбнулась Ванесса.

– Мне тоже нравится. Необычно, – согласился я.

– Тогда можно я подержу Ноа? – спросил Джеки.

– Конечно, только осторожно.

Ноа был совсем спокойным, молча на всех смотрел. Во время беременности Ванессы мы практически каждый день прикладывались к ее животу и разговаривали с Ноа. Теперь он, казалось, старался узнать наши голоса, с особым любопытством запоминал наши лица.

– Ну, привет, Ноа. Я давно мечтал с тобой познакомиться, – сказал Джеки.

– А можно потом я его подержу? – спросила Арбери.

– Можно, но только завтра, – услышали мы голос медсестры за нашими спинами. – Сейчас Ванессе и малышу нужен отдых.

– Я не понимаю, как можно не навестить свою мать?! – возмутился я, когда мы уже были за пределами палаты Ванессы.

– Кстати, я звонил ей, но она недоступна, – сказал Джеки.

– Арбери, где твоя сестра?

– Не знаю… Наверное, у Кэтери.

– У Кэтери? Ты уверена? Набери ей.

– Пап, к чему все это? Пусть Эйприл вернется, и вы с ней поговорите.

– Я хочу поговорить с ней сейчас. Позвони Кэтери.

Арбери вела себя странно. С трудом смотрела мне в глаза, покраснела, металась из стороны в сторону.

– Арбери, в чем дело?

– Только обещай, что не будешь злиться. Эйприл сейчас со своим парнем.

– Что?

– С каким еще парнем?

– Да-да, у меня такой же вопрос.

– Я сама случайно о нем узнала. Иногда они гуляют по вечерам.

– Отлично. Ей какой-то парень важнее родной матери. Еще лучше.

– Пап, не заводись. Она же не знала, что ночью у мамы начнутся схватки.

– Моя дочь сбегала из дома с каким-то парнем втайне от меня и Ванессы, и ты говоришь, чтобы я не заводился?! Ну Эйприл, когда вернешься домой, ты пострадаешь.

Я действительно был очень зол на Эйприл. Для меня она всегда была достойной дочерью, у нее никогда не было от меня тайн. Мы были с ней на одной волне, как мне казалось, но в тот день я в ней