Читать книгу - "История Глории - Стейс Крамер"

class="p1">– Мы перепихнулись с ним в туалете.

– О боже, Кэт! И что теперь?

– А что теперь? Он же музыкант, для него я очередная фанатка, готовая на все. Уверена, он даже имени моего не помнит.

– Ты так спокойно об этом говоришь.

– Эйприл, ты слишком серьезно ко всему относишься. Зато теперь мне есть что рассказать девчонкам. О Стиве Аллигере многие мечтают. Но повторюсь, он музыкант. Не думаю, что он вообще способен на серьезные отношения. Вряд ли он кого-то полюбит. Поэтому я знала, на что шла, и мне ни капельки не обидно.

Восьмое июня

Концерт закончился, и мы отправились в местный клуб.

– Я так вам завидую, ребята! Вы путешествуете, наслаждаетесь молодостью, свободой… Кайф! – говорила Кэтери.

– А что мешает вам последовать нашему примеру? – спросил Джей.

– Родители. Школа. Подготовка к университету. В следующем году мы будем выпускниками. Но, если бы не все эти обстоятельства, я бы с удовольствием стала такой, как вы. А ты, Эйприл?

– Нет. Это не для меня. Невозможно бесконечно скитаться по миру, обеспечивая себя только благодаря музыке.

– И это говорит человек, который раньше не выпускал из рук гитару.

– Ты что, тоже играешь? – спросил Стив.

– Она еще и прекрасно поет.

– Кэт, спасибо, конечно, но, ребят, на самом деле она преувеличивает. К тому же я не играла уже два года.

– Ты же ведь понимаешь, что мы так просто теперь от тебя не отстанем? Ты обязана нам сыграть, – сказал Алекс.

– Да, Эйприл, сыграй, пожалуйста, – пищала Кэт.

Что ж, мне действительно ничего не оставалось, как сыграть для них. В клубе была небольшая сцена с микрофоном. Алекс договорился, чтобы я заняла ее на несколько минут, пожертвовал свою гитару мне. Людей было много, но основная масса была пьяна, да и я подкрепила свою храбрость несколькими шотами. Ребята подошли ближе к сцене, все присутствующие замолкли. Алекс не сводил с меня глаз. И я начала петь.

Этим вечером с тобой

Охраняю твой покой.

Все, что было, просто сон.

Позади остался он,

Только путь переплетен,

Как обычно, как всегда, тогда…

Сохраню свое тепло,

Где оно никому не нужно.

Позади меня волна.

Я твоя мелодия.

Эмма Хьюитт «Свет» (акустическая версия)

Вопрос Лестера повис в воздухе. Прямо надо мной, огромной черной тучей, что вот-вот извергнет ледяной дождь.

– Да пусть этот человек сам встанет и признается! Помрет крысой, но не трусом! – не выдержал Брайс.

В тот момент я не думала, как себя спасти. Не было ни единого оправдания. Я лишь постепенно, утопая в своем страхе, пыталась принять свое будущее. Меня сочтут предателем. Я среди них недавно, никто из них не станет меня защищать. Предателей они убивают. Не так страшна мне смерть, как осознание того, что весь этот долгий, тяжелый путь я преодолела зря. Моя месть так и осталась в моих задумках. Все обернется бессмыслицей. Но я должна признаться до того, как Север скажет мое имя. Хотя бы перед смертью я должна проявить смелость.

И только я собралась встать, как Север вновь заговорила:

– Он не сможет ничего сказать. У этого человека нет языка.

Я словно находилась в салоне автомобиля, что бешено несся по склону прямо в пропасть, из него невозможно было выбраться, и когда я уже смирилась со своей трагической судьбой, полностью доверилась воле Божьей, четырехколесный монстр резко остановился у самого края пропасти. Вот что я чувствовала тогда. Когда смерть уже приняла меня в объятия, но в последний момент шепнула на ушко: «Живи».

– Сайорс? Скажи, что это неправда. Прошу тебя. Скажи, хоть что-нибудь, – взмолилась Миди.

Но Сайорс не реагировал на ее слова.

– Люди, охраняющие наш склад, сказали, что пропало значительное количество взрывчатого вещества. Чужих они не подпускали. Последним, кто посещал склад, был Сайорс.

Я вспомнила слова Клиффа про предателя. Больно было осознать, что его подозрения были абсолютно оправданными. Каждый из присутствующих был шокирован. Каждого съедало разочарование.

Наконец Сайорс обратился к Миди. Жестами стал что-то объяснять.

– Что он сказал? – спросил Лестер.

– Он задал мне вопрос. Верю ли я тому, что сказала Север.

– И что? Ты веришь или нет?

– Не знаю… Я его вчера не видела почти весь день, а когда он вернулся, то ничего не сказал о том, где был и что делал.

Сайорс вскочил с места и решительно подошел к Лестеру, выставив руки вперед, словно тот наденет на него наручники. Он добровольно сдался. Но Брайсу этого было мало.

– Мы тебе спасли жизнь! Приняли в семью! Ты, мразь конченая, жил с нами под одной крышей и стучал «Лассе»?

Брайс одним лишь ударом отправил Сайорса в нокаут. Но Дерси-старший не остановился, он продолжил избивать бездыханное тело. Миди заорала, накинулась на Брайса сзади.

– Что ты делаешь?! Прекрати!

– Брайс, Доминик, отнесите его на нижний уровень.

– Лестер, ты не можешь казнить человека, ничего не выяснив.

– Один раз он уже предал своих людей.

– Он никого не предавал, ты же знаешь истинную причину!

– Об этой причине поведал нам он, но теперь не факт, что она истинная. Джеки, Север, не выпускайте ее.

– Сайорс! Сайорс!

Тело Сайорса потащили за пределы зала. Тогда я его видела в последний раз. Его заперли в кафельной комнате, затем стали проверять слова Север на подлинность. Оказалось, Сайорс действительно похитил взрывчатку, это стало ясно после просмотра кассеты с записью камер наружного слежения. Сомнений больше не было.

Сайорса застрелили в моей пыточной.

Миди не выходила из своей комнаты весь следующий день. Вечером я подошла к ее двери. Прислушалась. Тишина. Мертвая, гнетущая. Такая же поселилась в моей комнате, когда я только-только отходила от смерти Стива. Я робко толкнула дверь. Слава богу, не заперта. Миди лежала на своей кровати, уткнувшись лицом в подушку. Осторожно дотронулась до ее руки.

– Миди, я приготовила ужин, а еще испекла пирог. С консервированным абрикосом.

Она подняла голову. Опухшие веки, кровавые белки, искусанные губы. Я увидела перед собой себя. Такую же слабую, измученную, разбитую.

– Ты, наверное, сейчас радуешься, – тихо сказала она.

– Что?

– Я теперь чувствую то же, что и ты. Я потеряла любимого человека.

– Я никому такого не пожелаю, даже врагу. Даже тебе, Миди Миллард.

Эта боль кажется невыносимой. Солнечный свет больше не мил тебе, весеннее тепло кажется адским пеклом, а добрые улыбки людей воспринимаются как насмешки. Все будто потешаются над твоим горем. Но это пройдет.