Читать книгу - "Полное собрание рассказов - Владимир Владимирович Набоков"

«L’affairе Slavska» – «Дело Славской» (фр.).

С. 561. пуппенмейстер – театр. кукловод (нем.).

«ЧТО КАК-ТО РАЗ В АЛЕППО…» («That in Aleppo Once…» Май 1943; The Atlantic Monthly. 1943. Ноябрь).

С. 563. …как та экспансивная чеховская дама, которой до смерти хотелось, чтоб ее описали. – Подразумевается юмористический рассказ А.П. Чехова «Загадочная натура» (1883), в котором «хорошенькая дамочка», прежде чем поведать свою жизнь, упрашивает молодого начинающего писателя: «Опишите меня, Вольдемар! <…> Жизнь моя так полна, так разнообразна, так пестра… Но главное – я несчастна! Я страдалица во вкусе Достоевского… Покажите миру мою душу, Вольдемар, покажите эту бедную душу!» (Чехов А.П. Полное собр. соч. и писем: В 30 т. Сочинения. Т. 2. С. 90). Примечательно, что в комментируемом рассказе имя писателя, к которому обращается рассказчик, тоже начинается с буквы «в». В романе «Взгляни на арлекинов!» ассистент Вадима Вадимовича N. Вальдемар Экскюль, «блестящий молодой остзеец», – одна из масок Набокова. Имя Вальдемар эквивалентно славянскому Владимир.

С. 568. Время, место, род пытки. Ее веер, перчатки и маска. – Набоков совмещает две фразы из «Отелло» Шекспира: слова Лодовико к Кассио в финале трагедии относительно Яго: «Назначьте кару этому злодею, / Час, место, пытку. Будьте беспощадны»; и слова Отелло во время допроса Эмилии (сц. 2, акт 4):

Отелло. И тебя не отсылали?

Эмилия. Ни разу.

Отелло. Чтоб ей подать перчатки, или веер, / Или маску, или что‐нибудь?

Эмилия. Ни разу.

Отелло. Как странно!

Эмилия. Ручаюсь вам душой – она честна (пер. М. Лозинского).

С. 573. Но какая все‐таки жалость. – Слова Отелло к Яго (сц. 1, акт 4): «Но как все это грустно, Яго!»

…все это может кончиться в Алеппо. – Название города, упомянутого Отелло перед тем, как он заколол себя (его слова из финального монолога вынесены в название рассказа), набрано курсивом, указывающим на то, что, поставив его в заглавие, писатель В., вопреки просьбе героя, все же перевел его личную трагедию в область своего безжалостного искусства, в котором важное место занимает литературная аллюзия и игра с читателем.

ЗАБЫТЫЙ ПОЭТ (A Forgotten Poet. Май 1944; The Atlantic Monthly. 1944. Октябрь).

По замечанию Б. Бойда, «Как и во всей написанной до этих пор “американской” прозе Набокова (если не считать стихов и рецензий), сюжет и герои “Забытого поэта” – русские. Набоков еще не был готов “променять” Россию на Америку, по‐прежнему надеялся писать по‐русски <…> При этом в “Забытом поэте” обобщаются темы набоковских книг и перипетии его биографии в последние несколько лет. В недавней работе о Пушкине и Лермонтове он сопоставил раннюю смерть Пушкина с “невероятным и ненужным” долголетием человека, убившего его. В 1927 году, спустя сто лет после смерти Лермонтова, Набоков представлял себе некоего 127‐летнего крестьянина, по‐прежнему бредущего по дороге русского села, – столько лет было бы Лермонтову, если бы он <…> не погиб на дуэли <…>» (ВНАГ, 86–87).

С. 574. Его называли русским Рембо… – Так иногда называли в эмиграции поэта Бориса Поплавского (1903–1935), «самого талантливого из поколения эмигрантских поэтов» (Ходасевич), о котором Набоков не раз писал. Его трагическая неустроенность и смерть при не выясненных до конца обстоятельствах, вероятно, отразились также в замысле рассказа «Василий Шишков», в котором герой размышляет о том, чтобы «убраться в Африку, в колонии», подобно А. Рембо. Дальнейшая характеристика стихов Перова, «заставлявшего поэзию захлебываться и вопить, а не чирикать», в свою очередь, возможно, призвана указать на новаторскую манеру Поплавского.

…«Грузинские ночи» <…> «поэма-сон»… – Название отсылает к стихотворной трагедии А.С. Грибоедова «Грузинская ночь» (1826–1827), от которой сохранились лишь наброски, тогда как подзаголовок заставляет вспомнить поэму Кольриджа «Кубла-хан, или Видение во сне» (1816), также оставшуюся незавершенной.

С. 577. …предчувствие скандала в духе Достоевского (автор имеет в виду знаменитую балаганную главу из “Бесов”… – Подразумевается скандальное «литературное утро» в сцене праздника, во время которого на эстраде вдруг появился пьяный капитан Лебядкин, после чего Липутин прочитал его графоманские вирши (часть III, гл. 1).

С. 585. …халат, который известный радикальный критик носил в своем вычурном кабинете, и кандалы, которые он же носил в сибирском своем остроге. – Имеется в виду Н.Г. Чернышевский (1828–1889), один из кумиров советской власти, жизнеописанию которого посвящена четвертая глава «Дара».

БЫЛЬ И УБЫЛЬ (Time and Ebb. Сентябрь 1944; The Atlantic Monthly. 1945. Январь).

Машинописный текст рассказа на десяти страницах с авторскими правками и вставками, вскоре после сочинения посланный Набоковым Э. Уилсону и отложившийся в его бумагах, хранящихся в библиотеке редких книг и рукописей Бейнеке Йельского университета (Edmund Wilson Papers. Box 170, folder 4248), озаглавлен иначе, «Time in Ebb» (т. е. время в упадке или в распаде, с намеком на выражения «ebb tide» – отлив и «ebb and flow» – превратности судьбы), и разделен не на три, как опубликованный текст, а на семь главок. Сверка архивной машинописи с журнальным текстом и с книжной публикацией выявила незначительные расхождения и пропуск фрагмента в одном предложении; этот выпущенный при перепечатке (вполне возможно, по недосмотру) фрагмент мы приводим в нижеследующих комментариях к рассказу.

С. 588. гесперозоя – т. е. фауна Венеры: от Геспера, названия у древних греков вечерней звезды или планеты Венера; суффикс zoa образует имена собственные во множественном числе для указания групп животных организмов.

Конечно, «безчисленные смутные картинки» <…> которое век этот производит на тех, кто его не помнит; и однако люди, населявшие мир в мои детские годы, кажутся нынешнему поколению… – В архивном машинописном тексте в этом длинном предложении после слов «кто его не помнит» (who do not remember it) через запятую следует: and possible the events marking its last decades confront impersonal retrospection with a too conspicuous hiatus (и, возможно, события, отмечающие его последние десятилетия, противостоят беспристрастной ретроспекции со слишком заметным зиянием).

С. 589. …забавлялись электричеством, не имея ни малейшего понятия о том, что это такое, – и не мудрено, что случайное открытие его настоящей природы явилось чудовищной неожиданностью… – Истинная природа электричества и кардинальное влияние ее открытия на культуру и общество становится одной из главных тем в «Аде», в которой, однако, сама суть открытия не раскрывается. Разгадку следует искать, по‐видимому, в стихах Джона Шейда «Природа электричества» из романа Набокова «Бледный огонь» (1962), которые начинаются так:

Покойники, кроткие покойники – кто знает? —

Живут, быть может, в вольфрамовых нитях,

И на моем ночном столике горит

Умершая невеста другого.

В ранней поэме «Электричество» (1920) Набоков представляет это явление извечной сверхчувственной тайной (подр. см.: Бабиков А. Комментарии // Набоков В. Ада, или Отрада. Семейная хроника. С. 664–665).

…на далекое поле брани, чтобы одолеть варварскую пошлость Гитлера или Аламилло. – Едва ли это намек на