Читать книгу - "И звезды отвернулись - Владимир Понкин"

обдуваемые теплым ветром. Стояли и молчали, наслаждаясь обыкновенным присутствием, которое было важнее слов и разговоров. Мы стояли, и сердца наши отбивали мелодию счастья, понимания и огромной любви, перед которой любые расстояния, трудности и испытания не значат ровным счетом ни-че-го.

Глава третья

– Наверное, прозвучит странно, – Ли шла рядом со мной, и периодически наши плечи касались друг друга, словно волны и берег, – но я чувствовала, будто ты рядом. Я думала, что это место какое-то волшебное, оно дарит мне ощущение тебя. Ты же мой берег, помнишь?

– Да, – ответил я, улыбаясь. – Твой тихий берег.

– Поэтому я старалась думать о том, что это все из-за моря.

– А в этот момент я мотался по городу, стараясь зацепиться за то, что приведет меня к тебе. Жаль, конечно, что ты телефон выключила.

– Я думала, что ты вернешься позже, и хотела побыть здесь одна, в тишине. Я надеялась, что это место подарит мне что-то интересное и новое.

– А я все испортил.

– Да, взял и приехал, испортив мою грусть о тебе.

– Испортил грусть о тебе, – повторил я. – Интересно.

– Ты мне все расскажешь, понял? Где был, что видел и что осознал.

– Мне кажется, что только тебе я могу все рассказать, – согласился я.

Мы шли в сторону небольшого гостевого домика, который находился на другом конце города. Облака плавно проплывали над нами, солнечные лучи рассыпались хлебными крошками по поверхности моря. Ли взяла меня под руку. Я чувствовал тепло ее кожи. Острие лезвия ее пальцев коснулось моих вен, и я понял, что даже смерть не в силах что-то изменить.

– Вот мы и пришли. – Ли открыла дверь, которая оказалась незапертой. Заметив мое удивление, она хихикнула. – Да, здесь не закрывают двери, но если честно, у меня даже красть нечего. Зато лодки обматывают цепями и вешают на них огромные замки.

– Берегут самое ценное, – сказал я, осматривая домик.

Он был похож на сооружения с металлическими крышами, которые ставят на участках, пока строится основной дом. Из таких домиков обычно потом делают сараи или бани. Но внутри он оказался очень уютным. Солнечный свет проникал в окно и отражался от деревянных стен, заливая комнату золотом. В углу стояла кровать, рядом – маленькая газовая плита, стол и стул, на котором лежала стопка одежды. Пахло сыростью и деревом. Складывалось ощущение, будто стоишь ранним утром в лесу, а в окно просачивается запах прелых водорослей. Здесь было хорошо.

Ли оставила дверь открытой. Прошлась по комнате, посмотрела в окно и перевела взгляд на меня. Я сидел на стуле и был безмерно счастлив видеть ее. Это читалось в моих глазах, об этом говорила моя улыбка, об этом стучало мое сердце.

Она взяла мою руку и притянула к себе. Я поднялся на ноги и приобнял ее. Некоторое время, которое казалось мне вечностью, мы просто смотрели друг на друга. Радужка ее глаз была янтарно-карего цвета, кожа бархатная и ровная. Проиграв войну взглядов, я направил войско своих поцелуев и был окончательно разбит, капитулировав перед ее силами. В поцелуе мы упали на кровать, и она прикусила мне губу. На глазах выступила пелена слез, и я почувствовал солоноватый вкус проступившей крови.

– Извини, – прошептала она.

Я ничего не ответил и лишь сильнее прижал ее хрупкое загорелое тело к себе.

Пальцами я провел по ее ноге, приподнимая платье, она откинула голову, обнажив шею, в которую я сразу же впился губами, касаясь ее теплой кожи кончиком языка. Она застонала, запустив пальцы в мои волосы. Сердце вздрагивало от каждого прикосновения. Теплый ветер летал над нами, забирая все мысли. Наши тела торопливо сливались в единое целое, будто мы проживали последние мгновения на этой планете. Даже если это действительно было последним, что было в нашей жизни, то мы бы не сожалели.

Мы были счастливы. Мы были рядом. Мы не боялись. Не боялись. Не боялись любить.

Глава четвертая

Если бы моя душа была цветком, то эта девушка стала бы колибри души моей. Такая маленькая, беззащитная, тихая. Мы лежали, обнявшись. Я, вдыхая запах ее волос, рассказывал о своем путешествии. О том, как провел конец лета и осень в разъездах. Как навещал Кита долгими зимами, как провел весну в тени цветущей акации в городе, в котором провел свое детство. Рассказывал о том, как гулял по лесам, степям, полям и обрывам. Делился историями, над которыми она смеялась, вздрагивая всем телом. Смех ее был любимой музыкой. Я подумал о том, как здорово было бы записать ее смех и слушать его перед сном.

Затем она заполнила пустоту моего отсутствия своим голосом и своими историями. Я узнал, что Ли в ночь нашего расставания хотела поехать со мной. Бросив несколько вещей в рюкзак, она торопливо заказала такси и примчалась на вокзал, но все, что она увидела, – это уходящий поезд, на который не успела.

– В тот момент я была опустошена и ненавидела тебя, – говорила она. – Я сидела на ступеньках у входа и плакала, сжимая кулаки так сильно, что ногти прорезали ладони.

Сердце мое разрывалось от ее слов.

– Но я сразу же простила тебя. Я понимала, что тебе это нужно. А я люблю тебя и знаю, что это решение уехать далось тебе не просто так. – Она впервые сказала, что любит меня. Так легко и просто выдохнула, будто говорила мне это уже тысячу раз. – И просто хочу, чтобы ты был счастлив, но, прошу тебя, больше не оставляй меня. Я все понимаю, все чувствую, поэтому говори со мной, делись, и я верю, что все будет хорошо. Иначе быть не может. Правда?

– Да, – ответил я, пытаясь прижать ее к себе еще сильнее. – Удивительный мой человек, сокровище. Теперь только вместе.

– Но не забывай о том, что у нас есть свои жизни, которые не нужно оставлять, а то мы сгорим.

– Я знаю, – прошептал я.

– Хочешь чаю?

– Да. Можно я позабочусь о тебе?

– Нет, лежи, – сказала она, поднимаясь. – Ты, наверное, устал и из сил выбился. – Она игриво подмигнула и улыбнулась.

– Ни капли, – твердо заявил я.

– Все равно лежи.

Она встала и, сделав шаг, развернулась. Я отпустил свой взгляд в путешествие по ее обнаженному телу. Созвездия родинок на животе, аккуратная впадинка пупка, выпирающие тазовые кости и холмики бедер светились в лучах заходящего солнца. Ли хихикнула и сделала оборот на одной ноге, подразнив меня сладостью выпирающих лопаток. Затем другой ногой подцепила свое короткое платьице и подняла его.