Читать книгу - "И звезды отвернулись - Владимир Понкин"

с непониманием. Кто-то громко захохотал, и мой новый друг несколькими резвыми прыжками ускакал в темноту. А я так и остался сидеть с вытянутой рукой, ругаясь про себя. Но, возможно, это к лучшему, что зверя спугнули. Смех напомнил мне о том, зачем я здесь.

– Пойдем выпьем, – сказал Кос и похлопал меня по плечу, – бесстрашный укротитель диких животных.

– Пойдем с нами, – предложил я Даше.

– Да, минуту, – ответила она.

– Успели поговорить? – поинтересовался Кос.

– Да, я знаю, где ее искать.

– И где же?

– На БАМе.

– На БАМе?

– Да. Она сейчас там. И утром я поеду туда.

– Возьми мой велосипед. Он понадежнее будет.

«Действительно. Мой велосипед давно пора сдать в ремонт. Передние тормоза не работают. Задние держатся из последних сил. Колеса болтаются. Руль тоже. Да и цепь необходимо смазать».

– Спасибо, дружище!

В этот момент к нам подошла Лиза и стала рассказывать историю о том, что ее троюродный дядя-охотник когда-то нашел лисенка и принес его домой. Лис вырос и охранял дом не хуже овчарки. Но я слушал вполуха и пытался встретиться взглядом с Дашей, чтобы увести ее подальше.

– Так вот, – говорила Лиза, – дядя рассказывал, что лис по ночам спокойно перепрыгивал через двухметровый забор или делал подкопы под ним и убегал. Но всегда возвращался под утро и засыпал мертвым сном.

– Как я во время летних каникул в школьные годы, – подхватил Андрей.

Все засмеялись. В этот момент Даша посмотрела на меня, и я кивнул головой, предлагая сбежать. Она кивнула и слегка улыбнулась мне.

«Я хочу сбежать туда, где есть только ты, твои истории, твоя улыбка. Странно ли это?»

Глава шестнадцатая

Мы шли по колее от машин вдоль берега. Обувь моя была мокрой, мысли мои касались звезд, а сам я был прижат к земле, отчаянно торопя стрелки часов. Я ждал рассвета, чтобы сбежать к той, кого люблю и ищу всю свою жизнь.

– Зачем ты позвал меня? – спросила Даша.

– Там столько людей, которых я не знаю. Мне душно и не по себе среди них. Еще эта история про лису, которую кто-то приручил. Не могу, – признался я.

Она громко засмеялась. От застенчивой девушки в ней с каждой минутой оставалось все меньше.

– Да, понимаю тебя, но, уверяю, ты привыкнешь к ним. Они славные.

– Не сомневаюсь. В последнее время жизнь подкидывает мне встречи с удивительными людьми. А знаешь, – я сделал несколько шагов вперед и развернулся, – прошлым летом, вот в такую же теплую ночь, как эта, я пообещал себе замечать все самое необычное и простое, благодарить каждого и стараться узнать его. И именно в тот момент, когда я принял это решение, я встретил твою сестру.

– Я не удивлена вашей встрече.

– Еще бы. Мы просто обязаны были встретиться, – согласился я. – А еще это произошло в самый нужный момент. Вот бывает же так, когда ты постепенно осознаешь, что встречи не бывают напрасными, они, как правило, уже происходят, а ты сидишь один на полу в своей комнате и о чем-то мечтаешь.

– Постфактум? – спросила Даша.

– Да! – я хлопнул в ладоши. – Именно! Постфактум. Думать о том, что уже произошло и сожалеть. Так вот, встречу с Ли я боготворю за то, что она произошла вовремя. И все, что я хотел сказать или сделать, я сделал правильно. Люди говорят, что каждое новое знакомство – минное поле, по которому идешь с завязанными глазами. А наше знакомство было лесом, таким как этот, – я показал на небольшой лес справа от нас, – или как это поле, но без ловушек и капканов.

– Кажется, я понимаю.

– Спасибо, – выдохнул я.

– И про постфактум ты это удачно вкрутил.

– К черту постфактум!

– Да! К черту постфактум!

И спящий берег залился нашим смехом. Огни лагеря казались маленькими танцующими точками. Где-то играла музыка, по дороге изредка проезжали машины, освещая фарами ряды деревьев.

– Зачем ты ищешь ее? – спросила Даша.

– Я не хочу терять ее снова.

– Ты не терял.

– Я люблю ее, поэтому хочу быть рядом.

– Ты эгоист.

– Да, и я признаю это. Но теперь я хочу все исправить.

– Ты никогда не думал о том, что мешаешь ей?

– Мешаю?

– Она просто хочет идти по тропинке, которую протаптывает сама. Не мешай ей. Не мешай ей любить тебя так, как она хочет.

– Я не могу помешать ей любить. Я не посмею вмешаться и запретить. Есть миллион способов донести свою мысль. Есть тысячи способов что-то для этого сделать. А с ней мне не нужно ничего объяснять, понимаешь? Я открыт и свободен, потому что не боюсь умереть. Рядом с ней я вообще забываю о смерти. Она принимает меня. Не пытается что-то во мне изменить. Я ей нравлюсь таким. Она любит меня таким. Скажи мне, разве это не оправдывает ее любовь? И вообще, кто сказал, что любовь нужно как-то оправдывать? Мы чувствуем это. И всё. Зачем доказывать? Это свобода и счастье. Быть равнодушным к миру, но не проходить мимо, беречь свое, но не вгрызаться, а помогать. Вот что важно. Остальное – пустые страницы. Остальное – допиши сама. Ты меня услышала?

– Да, извини. Просто я… – Даша перешла на шепот, и я посмотрел на нее.

Она смотрела на воду, обхватив свои плечи белыми пальцами. С реки подул ветер, выглянула луна, музыка в лагере стала громче, или мне показалось, что мир стал громче, потому что в ее шепоте, брошенном камнем в реку, я расслышал лишь:

– Пойдем лучше в лагерь.

Глава семнадцатая

Та ночь меня не любила. Та ночь обожала кого- то другого, сухо бросаясь порывами ветра, которые раскачивали верхушки корабельных сосен. Я чувствовал себя лишним там, где лишним быть не положено. Я хотел просто идти по тропинке вдоль берега. Я хотел просто идти и не оборачиваться. Мне не нужна была музыка. Мне не нужны были люди. Я хотел просто идти дальше. Быть в одиночестве. Думать. И торопить стрелки часов. Ускорять ночь, которая меня не любила.

За все время, которое мы шли обратно к лагерю, Даша несколько раз вспоминала тихие грустные вечера, которые она провела с сестрой, несколько раз интересно шутила и пару раз прослезилась, делясь сокровенным. Она сказала, что я вызываю чувство доверия. Мне стало не по себе.

– Нет ничего плохого в том, что люди тебе доверяют, – пояснила она.

– Грустно только, что я не умею это правильно чувствовать.

– Хорошо, что ты не коварный.

– Это слово всегда ассоциировалось у меня