Читать книгу - "Империи песка - Дэвид У. Болл"

Когда он достаточно окреп, Мелика стала водить его на прогулки. Поначалу недалеко. Она наполняла небольшую корзинку козьим сыром, хлебом и фруктами, они шли куда-нибудь в сад миссии и усаживались под деревом. Вдали виднелись очертания Уарглы, богатой цветами, финиковыми пальмами и садами. Поль столько недель мечтал увидеть Уарглу, однако сейчас не испытывал желания пройти остаток пути до оазиса. Подняв с земли пальмовый лист, Поль церемонно преподнес подарок Мелике. Она радостно засмеялась и обняла его.

– Спасибо, – прошептала она.

Их взаимное объятие было крепким. Мелика помогла ему убежать от ужаса. Отвела от самого края пропасти и вернула к жизни. Он восхищался ее красотой.

Он чувствовал, что влюбляется в нее.

Их прогулки стали длиннее.

– Хочу показать тебе одно место. – Поль привел ее на гребень дюны; место было красивым. – Когда-то я стоял тут со своим другом.

– Ты здесь бывал?

– Целую вечность назад, – ответил Поль. – Того человека звали Реми.

– Ты часто говорил о нем, когда находился без сознания.

Поль сменил тему и заговорил о другом спутнике. Мелика смеялась, слушая, как они с псом скатывались с гребня вниз. Но, как и в случае с Реми, Поль ничего не сказал о дальнейшей судьбе собаки. Его рассказы о себе всегда бывали отрывочными, и Мелика по-прежнему очень мало знала о нем. Когда ему хотелось поговорить, она слушала, а когда его тянуло помолчать, тоже молчала.

Поль знал: недалеко то время, когда ему нужно будет явиться в гарнизон Уарглы. Он и так запаздывал с явкой. Он достаточно окреп и вскоре станет совсем здоров. В том, что касалось туарегов, он не собирался ставить точку, и потому его ждали серьезные дела. Но пока он не мог заставить себя думать о них.

Однажды в миссии появился человек, которого Мелика, встретив во дворе возле сада, сначала приняла за нового пациента больницы. Он был немолод, с седеющими волосами и до крайности изможден. Передвигаться самостоятельно он не мог и практически висел на двоих мужчинах, которые поддерживали его. Им это было совсем не трудно. Про такого, как он, обычно говорили: «И в чем только душа держится?» Казалось, любой порыв ветра может его поднять и унести. Кожа этого человека была почти черной от пустынного солнца, а лицо говорило о большой силе воли, но глаза были добрыми, а тон учтивым, и Мелике он сразу понравился.

– Присядьте, – сказала она, указывая на садовую скамейку. – Отдохните здесь, а я схожу за лейтенантом.

Мужчина покачал головой:

– Я пришел издалека, и мне некогда отдыхать. Если вы не против, я войду вместе с вами.

– Хорошо.

Мелика провела его внутрь. Едва взглянув на пришедшего, Поль оторопел. Эмоции, захлестнувшие его, мешали говорить. Глаза наполнились слезами.

– Эль-Мадани… – наконец прошептал он.

– Лейтенант…

Поль встал, чтобы поздороваться. Эль-Мадани отстранил сопровождающих и остался стоять на нетвердых ногах. Они, дрожа, обнялись: старый алжирец и молодой француз. Долгое время оба были не в состоянии говорить и лишь хлопали друг друга по плечу, пристально смотрели друг другу в глаза, кивали и улыбались. Поль усадил Эль-Мадани на кровать. Мелика и двое стрелков тихо вышли.

– Тебе не стоило идти сюда самому, – упрекнул его Поль. – Ты еще недостаточно силен. Прислал бы записку, и я бы пришел.

– Когда я услышал, что вы живы, не мог отказать себе в удовольствии. Я должен был сам рассказать вам обо всем.

– Как ты…

– Нас нашел пастух.

– Нас? Сколько…

– Двенадцать.

Поль закрыл глаза.

– Двенадцать, – прошептал он.

Двенадцать из девяносто восьми.

– С вами, лейтенант, тринадцать. Вы второй раз воскресли из мертвых.

– А Побеген?

Мадани покачал головой.

Поль закусил губу и отвернулся, сокрушенный услышанным. Он оказался единственным выжившим французом.

– Я разыскивал вас, лейтенант, после вашего исчезновения, когда Белкасем начал кричать о новом набеге туарегов. Он сказал, что их было шестеро и что они вас убили. Я нашел тело стрелка, пробитого туарегским копьем. Вы к тому времени исчезли. Осталась лишь ваша кровь. Я почему-то решил, что ваша. А еще я обнаружил то, что встречал и прежде: цепочку верблюжьих следов. Как всегда, они были совсем не к месту. – Эль-Мадани ждал, но лейтенант молчал. – Голова у меня тогда соображала плохо. Прошло немало времени, прежде чем я сообразил. Я ошибочно считал, что верблюжьи следы не к месту. Они всегда были к месту. Кто-то постоянно следил за вами, лейтенант. – Эль-Мадани пристально посмотрел ему в глаза.

Поль не знал, что ему ответить.

– Не торопи меня, Эль-Мадани. Я тебе объясню, когда сам пойму.

Капитан Ширак, новый командир гарнизона в Уаргле, едва прибыв из Парижа, тут же навестил лейтенанта де Вриса.

– Вы герой, – сказал ему Ширак. – Вся Франция знает ваше имя. Вас наверняка повысят в звании.

– Повысят в звании, – скептически повторил Поль и горько рассмеялся. – За то, что не убили?

– Это лучше, чем посмертная медаль за отвагу, – пожал плечами Ширак. – Большинство погибших были бы рады оказаться на вашем месте.

Поль знал, что не заслуживает никаких почестей, но сейчас его ум был занят возмездием.

– Что Франция намерена предпринять? – спросил он.

– В отношении кого?

– Туарегов, кого же еще. Полагаю, что командование уже планирует ответные действия. Я хочу в них участвовать, господин капитан.

– Сомневаюсь насчет ответных действий, лейтенант. Никаких официальных распоряжений я еще не получал, но у меня есть друг в военном министерстве. Он прислал мне отчеты по дебатам в Национальном собрании. Люди шокированы таким исходом le mission Flatters[76], – сказал Ширак. – Это скандал в национальном масштабе, это позор! Но правительство опасается международной реакции относительно военного вторжения на плато Ахаггар. Турки, итальянцы – все они очень щепетильно к этому относятся. Скажу вам откровенно: я очень сомневаюсь, что такая операция вообще состоится. Наши гарнизоны сосредоточены на севере, слишком далеко от Ахаггара.

– Пошлите меня. – Глаза Поля горели решимостью. – Я справлюсь.

– Как бы мне ни хотелось, я не имею полномочий самостоятельно отправлять карательную экспедицию на Ахаггар. Я не могу действовать без приказов.

– Стало быть, ответных действий Франции не последует. Вообще никаких.

Ширак протянул ему газету. Заголовок статьи гласил: «Министерство иностранных дел самым решительным образом осуждает это трусливое нападение…»

Поль рассерженно швырнул газету на пол:

– К черту их осуждения! Мы должны сделать что-то ощутимое.

Ширак симпатизировал молодому офицеру, но в Париже он был свидетелем того, как все громкие разговоры о железной дороге и империи полностью стихли. То же случилось и с реакцией по поводу провалившейся миссии Флаттерса. Все возмущение воспринималось как попытка запятнать французскую гордость. Военного ответа на