Читать книгу - "Мемуары Дьявола - Фредерик Сулье"

– Я не хочу, чтобы его трогали! Ни гвоздя, ни соломинки ты не тронешь в моем доме!

– Нам не нужны ни солома, ни гвозди в твоем доме, – с подчеркнутым спокойствием продолжал Бертран. – Но офицеришка – чужак, на кой ляд он тебе сдался? И вот еще что… Сегодня утром жандармы схватили Жоржа; они отправили его под конвоем в анжерскую кутузку. Так что, сам понимаешь, нам нужен заложник; если ты отдашь нам лейтенанта…

– Что ж вы не подобрали его сами сегодня утром, раз он так уж вам необходим? – едко спросил Жак. – Когда он подыхал там, на дороге?

– Так получилось. Мы могли бы подобрать его и попозже… – замялся шуан.

– Когда он уже скончался бы от ран? – вставила сестра Анжелика.

– Возможно. Ну и что – одним воякой стало бы меньше. Но раз уж он остался в живых, то пусть послужит для благого дела. Мы обменяем его на Жоржа. Ну, где он?

Бертран встал и направился прямиком к комнате, в которой находился раненый. Но сестра Анжелика, бросившись к двери, опередила его:

– Не смейте! Малейшее беспокойство убьет раненого!

– Бертран! – громко окликнул шуана папаша Бруно. – Ты спрашивал меня не так давно, почему мой сын не взялся за оружие и почему я не настоял на этом. Так вот теперь слушай мой ответ: я не хочу, чтобы мой сын участвовал в бойне, затеянной мародерами и душегубами.

– Ты кому это говоришь? Мне? – с угрозой в голосе спросил Бертран.

– Тебе, кому же еще, – грозно сказал слепец, приближаясь к шуану.

– Погоди, я отвечу тебе, но чуть позже, – прошипел Бертран. – Сначала я взгляну на этого подранка. Прошу меня простить, сестричка, – обратился он к Анжелике, – не вынуждайте меня применять силу. Мне нужно пройти, и я пройду, так или иначе…

– Что ж, рискните! – Сестра милосердия закрыла спиной дверь и вытянула перед собой святое распятие, висевшее у нее на цепочке.

Бертран отпрянул и, сняв шапку, перекрестился. Оглянувшись по сторонам затравленно и злобно, он не решился все-таки поднять глаза на юную монахиню и вернулся к огню, ворча, словно бойцовый пес, выбирающий момент для броска на новую жертву.

– Ну, скоро ты закончишь эту комедию? – с усмешкой спросил его Жак.

– Хоть сейчас, раз ты так этого хочешь! – вдруг истошно завопил Бертран, резко вскакивая.

Быстрым движением он взял Жака на мушку; но пока шуан, следя за крестьянином через прорезь прицела, передвигался боком к двери комнаты, где находился раненый, малыш Матье незаметно схватил припрятанное в углу заряженное ружье и, проскользнув за спину отца, передал ему оружие, которое крестьянин тут же направил на врага; в то же время мальчишка молнией метнулся к Бертрану и пригнул к земле его двустволку. Все произошло в мгновение ока – никто и шелохнуться не успел; громовым голосом Жак закричал:

– Не двигаться! Если кто из твоих головорезов шевельнется, Бертран, то ты – труп!

Наступившую страшную тишину нарушали только шквальные завывания безразличного ко всему ветра и шум бьющего о каменное крыльцо дождя; но вдруг прогремел выстрел – пуля ударила Жака в плечо, и ружье выпало из его рук.

Один из бойцов Бертрана, скрывавшихся в темноте двора, смог незаметно для находившихся в доме прицелиться и метко выстрелить между часовыми.

– Кто стрелял? – закричал папаша Бруно.

– Шуаны, – простонал Жак.

По жалобному воплю Марианны и реву малыша Матье слепец догадался, что ранен его сын; последовала полная невыразимого ужаса суматошная сцена: старик, схватив длинный нож, бросился к тому месту, где, как он считал, находился предводитель шуанов.

– Бертран! Бертран! – кричал он.

Но Бертран легко уклонялся от схватки, и старик в бешенстве заметался по комнате, потрясая оружием:

– Бертран! Где ты, убивец? Ты опять за свое, душегуб?

Натыкаясь на мебель, он прошел зигзагами через все просторное помещение, размахивая ножом и не переставая кричать: «Бертран! Бертран, где ты?», а все те, кто попадался ему на пути, в ужасе торопились назвать ему свое имя или поспешно отступали в сторону. Так он добрался до сына и, схватив его за рукав, хриплым от ярости голосом заорал:

– Ты кто?

– Это я, отец. Успокойтесь, а то они всех нас перебьют.

– Ты ранен?

– В руку! Как раз в ту, за которую вы держитесь; отпустите – мне больно.

Слепец вскрикнул и, выпустив руку Жака, выронил и нож.

Бертран, оттолкнув ногой его оружие, невозмутимо произнес:

– Ты сам этого хотел, Жак.

– Вор, убийца! – ответил ему старик.

– Ни то, ни другое, приятель, – возразил Бертран. – Но я всегда добиваюсь своего – уж кому, как не тебе, это знать. Если бы Жак не взялся за оружие, то с ним бы ничего не случилось. Как аукнулся, так и откликнулось.

– Придет и твой черед, – прошипел папаша Бруно.

– Если Богу будет угодно…

– И вы смеете взывать к Нему после такого преступления? – возмутилась сестра Анжелика.

– Да, сестра моя, – ответил Бертран. – Ибо я – не то что некоторые, я не причиняю зла ради зла и не стреляю в тех, кто мне не угрожает.

– Да, ты их просто грабишь, – возмущенно проговорил слепец; старик считал разбой еще более тяжким грехом, чем даже убийство, ибо не признавал никаких политических оправданий, из-за которых шуаны подняли свое восстание.

– Да, кстати, – вспомнил Бертран и обернулся к Луицци, – вы, конечно, и есть тот самый ограбленный путешественник; так вот, могу поклясться всеми святыми, что, если это сделал кто-то из наших, он будет сурово наказан. И тогда никто не скажет, что мы разбойничаем на большой дороге.

Меж тем Марианна и сестра милосердия уже разрезали куртку Жака, оголив его рану. Они начали ее промывать, а Бертран опять присел на стул. За недостатком дров огонь в очаге почти погас, и только язычок пламени в лампе, мерцавший от врывавшегося через открытую дверь ветра, грустно и уныло высвечивал горестную картину происходившего в крестьянском доме. Бертран вновь заговорил, обратившись к Луицци:

– Так где, вы говорите, вас обчистили?

– Не могу вам точно сказать… – в смятении выдавил из себя барон, растерявший остатки присутствия духа перед лицом новой и столь непривычной ему опасности.

– Но, в конце концов, сколько вы успели проехать от Витре?

– Не знаю, я спал в экипаже…

– Не надо так трястись, – ободряюще улыбнулся шуан, – никто вас здесь ни в чем не упрекает, никто вам не желает зла; скажите, что они у вас забрали?

– Ну, – совсем заплетаясь языком, произнес барон, – документы, деньги…

– Какие именно документы? Сколько у вас было денег?

– Паспорт… и письма…

– А денег?