Читать книгу - "Спонтанная покупка - Вероника Генри"

тут что-то, чего ей очень не хватало. Наверное, потому, что ты точно знал свое место в деревне. И свою роль. И каковы правила. В Эйвонминстере правил не было. Можно вести себя как заблагорассудится. Разумеется, это давало свободу, но также означало потерю себя, своей идентичности, которая ей необходима. Здесь она по-прежнему была дочерью доктора Николсона. Дочерью Кэтрин. Ей было приятно это чувство принадлежности.

Она встала, увидев, что прибыл рабочий с газонокосилкой, чтобы скосить траву на церковном дворе впервые в этом сезоне. Сейчас он потянет за шнур, и газонокосилка заревет, нарушив тишину.

Было еще одно место, где Черри должна побывать, прежде чем вернется домой.

Глава 8

Черри вышла с церковного двора и зашагала по переулку мимо ряда коттеджей, в которых когда-то жили работники фермы. Нынче это жилье стало не по карману любому, кто работает на земле. За последние несколько лет Сомерсет приобрел популярность места, где обязательно нужно жить, и коттеджи раскупили. Оконные рамы выкрашены в серо-зеленый цвет, в садах полно оцинкованных кадок с коллекцией луковиц от Сары Рейвен[7], перед домами красуются сияющие внедорожники.

Если центр Рашбрука выглядел престижным и ухоженным, словно сошел со страниц глянцевого журнала, переулки, идущие от него, рассказывали более интересную историю: обширные фермы на грани выживания, скопление муниципальных зданий, менее привлекательные дома, выросшие в семидесятые. И тем не менее деревня Рашбрук представляла собой единое целое. Никто особо не выделялся ни богатством, ни бедностью. Каким-то образом это просто не позволялось. Благодаря удачному сочетанию характеров. Приходской совет отличался широким кругозором и инициативностью. Безусловно, Мэтты вдохнули в деревенскую жизнь новую энергию, и по воскресеньям церковь заполнялась прихожанами, чего не было многие годы.

И помимо всего прочего, тут был так называемый главный дом – Рашбрук-хаус, принадлежащий семье Калбон, которая долгие годы переживала трагедию, а сейчас вновь возвращалась к жизни. Молодое поколение превратило поместье в модный глэмпинг с охотничьими домиками, приютившимися вдоль берега реки. Конечно, поначалу народ ворчал, в особенности по поводу полноприводных автомобилей, гонявших по бездорожью в хорошую погоду, но на самом деле туристический тренд обеспечил столь необходимую занятость и экономический всплеск. Дэш Калбон нанимал исключительно местных для ухода за домиками и территорией.

На границе с глэмпингом Лоррейн, владелица деревенского магазина, открыла лавку, в одной части которой продавали колбасы, местные сыры и хлеб на закваске, а в другой – фасоль в банках, таблетки для посудомоечных машин и лотерейные билеты.

Конечно, выиграл и деревенский паб, находящийся в пешей доступности.

Именно туда и направлялась Черри. В «Лебедь». Широкое и приземистое строение под соломенной крышей, с полукруглой лужайкой перед входом, с решетчатыми окнами и массивной дубовой дверью. Стены были выкрашены в кремовый цвет. Черри услышала, как позади паба бурлит река Рашбрук, и повеселела.

Нельзя дважды войти в одну реку… Она вспомнила изречение, которое прочитала в какой-то книге и которое запало ей в душу. Черри знала: ничто в жизни не остается прежним. Ничего нельзя принимать как данность. Но она также научилась не бояться перемен. И подстраиваться под них для своего же блага. Принимать изменения и пользоваться возможностями, которые они приносят.

Однако сегодня Черри вовсе не желала плыть по течению. Ей хотелось вернуться назад. В тот миг вчерашнего дня, когда она ничего не подозревала, была довольной и строила планы на будущее.

Она подняла голову и посмотрела на раскачивающуюся на ветру вывеску. Знакомая картина: одинокий белый лебедь, скользящий вниз по реке. Вывеска никогда не менялась, сколько Черри себя помнила. Было время, когда паб стал чуть ли не ее вторым домом. Когда она здесь работала, Морис, владелец, его жена и все постояльцы были ее второй семьей. Она научилась подсчитывать в уме стоимость нескольких напитков, отшивать непрошеных ухажеров, относиться ко всем одинаково – от хозяина особняка до местного уборщика.

Паб еще не открылся, но Черри знала, что Алан на месте. Она толкнула дверь, и ее сердце сжалось: она не была здесь всего несколько недель, но уже повсюду чувствовался упадок. Пустой паб казался заброшенным и жалким; все нуждалось в хорошей уборке или чистке. На грифельной доске почти все блюда зачеркнуты. Пахло прогорклым маслом для фритюра и затхлым пивом. Несмотря на май, тянуло холодком. Черри попыталась вспомнить, каким жизнерадостным и оживленным было когда-то это заведение. Теперь тут никто не захотел бы задержаться и посидеть подольше.

Черри всматривалась в полумрак. Ни один светильник не горел. Наконец она увидела Алана – вооружившись шваброй и ведром, он мыл пол в лаунж-баре. Какое-то время она наблюдала за ним, пытаясь понять, что случилось. Его поникший вид был достаточно красноречив, и ее охватил страх.

– Привет, – произнесла она, и Алан обернулся.

– О! Не ждал тебя. – Он попытался улыбнуться.

– Понимаю. Я и сама не собиралась приезжать. – Черри поцеловала его в щеку. – Вот небольшая благодарность за все, что ты сделал для мамы. – Она достала мягкий сверток из сумки и протянула ему.

– Не надо было беспокоиться, – сказал он.

– Хотелось повидать тебя. Ты был так добр. Так поддерживал ее.

В последние несколько лет Кэтрин стала слабеть на глазах, и по воскресеньям, если Черри не могла приехать в Рашбрук к матери, Алан относил в Вистерия-хаус кусок ростбифа. Он беседовал с Кэтрин и отчитывался потом перед Черри. Конечно, преподобный Мэтт тоже навещал старушку, но заботиться о прихожанах – это его работа. Алан же был владельцем оживленного паба, однако всегда находил время для визита. И Черри понимала, что никогда не сможет отплатить ему тем же.

Алан ткнул швабру в ведро с мутной водой и вскрыл сверток. Внутри был синий шелковый шейный платок в желтый горошек. Алан всегда носил шейный платок под джемпером. Униформа владельца сельского паба.

– Превосходный, – похвалил он подарок.

Повисло молчание. Очевидное больше нельзя было скрывать.

– Как дела? – спросила Черри.

– Хуже некуда.

Она обняла его и стиснула изо всех сил. Они постояли так с минуту, молча, поскольку слов просто не находилось. Потом Черри отпустила его и распрямилась. Она взяла его лицо в ладони и стала гладить щеки большими пальцами. Он зажмурился от удовольствия.

«У него серая кожа», – подумала Черри. Мешки под глазами стали еще заметнее по сравнению с последним разом, когда она его видела. Он будто усох. Перестал походить на большого добродушного медведя.

Милый Алан. Любимый всеми хозяин паба. Благодаря ему «Лебедь» был самым популярным заведением в округе. Пока не вмешался рок.

– Я решил его продать, – сообщил он. –