Читать книгу - "Но человека человек. Три с половиной убийства - Ксения Сергеевна Букша"

для короткого лирико-иронического стишка. Да чего темнить, Люба, ты же прекрасно знаешь, про кого ты хочешь написать и зачем вообще начала говорить про творчество.

Главная героиня моей истории прекрасно знала, в чем смысл ее жизни. Я ей в этом даже завидовала. Вот только жизнь ее оказалась по-военному короткой.

2

Я говорю Петеру:

— Собираюсь написать книгу о своей подруге Яне.

— О, — говорит Петер. — Это о той, которая… Понимаю.

— Если я напишу, ты прочтешь?

— Обещаю, — говорит Петер.

— Это очень важно. Значит, я пишу, имея в виду тебя. Пишу как будто для тебя.

— Только не очень длинную, — просит Петер. — У меня столько работы.

— Напишу маленькую.

— И предупреди меня, когда будешь давать мне почитать. Я хочу подготовиться.

— Хорошо, — говорю. — Скажу заранее.

3

В молодости часто бывает так, что начинаешь дружить случайно. Иногда потом так и дружишь всю жизнь, иногда нет.

На подготовительных курсах в вуз мы сели вчетвером за первую парту.

— Ага, четыре отличницы, — сказал преподаватель, с которым мы занимались.

Почти угадал. Отличницами были я, Катя и Варя, а Яна нет. Но поступили все. Так и продолжали сидеть вчетвером.

Правда, близкой дружбы у нас не сложилось. Уж очень мы были разные. По-разному строили жизнь. О разном мечтали.

Катя была правильная и строгая, училась на круглые пятерки, на третьем курсе поступила на стажировку в компанию-партнер нашего вуза, там и делала карьеру дальше.

Варя мечтала делать свой бизнес, еще со школы понемногу зарабатывала то обучением танцам, то экскурсиями, то рукоделием. Стала работать в продажах, а потом открыла с партнерами тренинговый центр.

Я со школы хорошо знала немецкий, уже тогда хотела уехать в Германию, вуз выбрала почти случайно, интересовалась всем подряд и легко сходилась с людьми.

Яна приехала из деревни, и ей тоже было все равно, куда поступать. Экономика казалась ей чем-то близким к политике, а Яна видела себя в мечтах премьер-министром или главой государства.

Но на самом деле больше всего Яна любила рисовать. На лекциях она постоянно набрасывала карикатуры на преподов, а потом мы неожиданно узнали, что она устроилась фрилансить для маленькой рекламной фирмы — делать сначала визитки, а потом и объявления, и баннеры, и все остальное, что подвластно графическому дизайнеру. С каждым месяцем Яна брала все больше и больше заказов. Она почти перестала ходить на лекции, являлась только на зачеты и экзамены, а училась по нашим конспектам, отксеренным за неделю-другую до сессии. Преподаватели морщились, но сдавала Яна без хвостов и даже почти без троек.

— Хм, — говорила Катя. — Ну и шла бы тогда на заочное. Или вообще в художку.

— Да ладно, — возражала Варя. — Реклама — тоже экономика. Янка креативная, это здорово!

Яна была похожа на персонаж мультика: невысокая, коротко стриженая, в кепке, шортах и футболке или в сарафанчике. Всегда энергичная, подвижная, бойкая, она передвигалась быстро, разговаривала бодро и всегда находилась в примерно одинаково хорошем настроении, «на позитиве». На потоке к ней относились немного юмористически, но в целом нормально, да Яна и сама вроде не возражала против шуток. Ее считали простоватой: во-первых, из деревни, во-вторых, не понимает никаких подтекстов, — и воспринимали как достопримечательность, но при этом нашу, так сказать, домашнюю. Помню, на зачете в груде сваленных на задней парте курток чья-то раскладушка начинает пиликать гимн УЕФА. «Парни, чья?» — строго вопрошает препод по матану. Все гогочут, потому что знают, что это Яны. Страстная болельщица, Яна следила за футболом и иногда выигрывала небольшие суммы, делая ставки в спортбарах.

4

Несмотря на хорошие отметки, вуз Яна все же не окончила. После госэкзаменов, которые она сдала на четыре-пять, вышла странная история с ее дипломной работой. Сама Яна говорила, что точка зрения, которую она развивала и доказывала, отличалась от точки зрения декана; что комиссия составила против нее настоящий заговор; и что они все ее ненавидят за то, что она много работает и не ходит на пары.

— Четверки поставили даже тем, кто в последнюю ночь все скатал с интернета! — возмущалась Яна. — Я это видела! Андреичев еще возмущался, почему не пять. А Елена Васильевна ему такая: «А потому что у тебя, дружок, экономический эффект выражен в украинских гривнах…» И вся комиссия от смеха под стол сползает. Нормальная защита диплома! А мне декан прямо на входе сказал: «Яна, ты могла бы даже не приходить. Я же тебе сказал, без шансов».

— Придешь через полгода, они тебе тройку да ром поставят, — сказала я. — Никому не надо специально тебя топить.

— И не подумаю, — возразила Яна. — Учеба здесь — сплошное унижение, скука и понты!

Отчасти Яна была права. Многие преподы на лекциях бубнили по бумажке, заставляя нас конспектировать собственные методические пособия. Половина потока училась спустя рукава. Но мы не воспринимали это так остро. Было понятно, что основные знания мы должны получить на практике. Яну же фуфло задевало всерьез. Она не собиралась идти на компромиссы и в результате, потратив немало энергии на сдачу сессий, так и осталась формально с неоконченным высшим.

— Ну и не нужен мне этот диплом!

5

Первые годы после вуза мы еще пытались встречаться вчетвером в дни, когда я прилетала в Москву. Потом постепенно перестали. Катя дружила с Варей, потом они поссорились, потом помирились снова, но как-то не до конца. Яна всегда была ближе ко мне, чем к ним. С годами это становилось все яснее. Каждый раз в Москве я обязательно