Читать книгу - "Маруся отравилась. Секс и смерть в 1920-е - Дмитрий Быков"

Тумин заехал за Велярской на автомобиле.

— Почему закрытый?

— Погода дождливая.

Выехали за город.

— Ваша пропаганда начинает действовать, Тумин. Я прочла сегодня обе газеты — «Известия» и «Правду».

— Ну и как?

— Очень скучно.

Тумин бросился целовать ручки.

— Милая вы, очаровательная Нина Георгиевна.

— Ну это ничего не значит. Я твердо решила заниматься политикой и требую, чтобы вы достали мне всякие книжки.

Тумин стремительно обнял ее. Целовал в голову, в глаза, в плечи. Велярская отбивалась.

— Вы с ума сошли. Я вам про политику, про коммунизм, а вы меня целуете. Вы буржуй. Вы меня развращаете.

Хохотали оба. Тумин был вне себя.

— Это замечательно. Это моя величайшая победа на коммунистическом фронте. Это трофей.

— Подождите, Тумин. Рано торжествовать.

— Это не важно. Важно, что есть начало, что Нина Георгиевна Велярская сбита с позиции, что она заколебалась.

Велярская посмотрела ему в глаза.

— А вам это очень важно?

— Ужасно важно. Важней всего.

Велярская прижалась к нему и поцеловала в щеку.

— Милый вы человек.

Тумин схватил ее за руку.

— Вас, должно быть, удивляет, при чем тут коммунизм. Это очень трудно объяснить. Но поймите, мне невыносимо, когда коммунизм делается таким же делом, как торговать или служить в конторе. От десяти до четырех коммунист, а потом делай что хочешь. Для меня коммунизм — все. Где его нет, там пусто.

— Я только неясно понимаю, про что вы говорите, когда говорите «коммунизм». Про политику, про рабочих, что ли?

— Не только про политику, про рабочих — про все. Нет ничего такого, где коммунизм был бы ни при чем. Коммунизм — во всем.

— А книжки про все это есть?

— В том-то и дело, что книжек нет. Есть, да не про все.

— Это печально.

— Не в том суть. Вам бы только войти во вкус. Вы сами книжки напишете.

— Вы обо мне очень высокого мнения.

— Очень. Я считаю, что вы замечательная женщина и если войдете в работу, то развернетесь вовсю.

— Не спешите, Тумин. Вы как будто собираетесь меня уже в партию записывать.

— О нет! Это было бы чрезвычайно вредно и для вас, и для партии.

Велярская хитро сощурилась.

— Пока что вы будете моей партией? Так?

— Так точно.

Подъехали к дому.

— Когда же мы увидимся?

— Приходите в среду вечером ко мне. Муж уезжает в Питер. Я буду совершенно одна дома.

— Слушаюсь.

Велярская вошла в подъезд. Тумин подошел к автомобилю. Шофер открыл дверцы.

— Нет, не надо. Поезжайте в гараж и скажите там, что прождали меня зря, что я никуда не ездил.

Шофер кивнул головой и покатил.