Читать книгу - "Война и мир. Том 1-2 - Лев Толстой"

Сказать «завтра» и выдержать тон приличия былоне трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца,признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честногослова, было ужасно.

Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых,воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел взалу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала вэту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля,казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей.Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие изнающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла вшахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс сстарушкой-дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами ивзъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по нимсвоими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким,хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», ккоторому он пытался найти музыку.

Волшебница, скажи, какая сила

Влечет меня к покинутым струнам;

Какой огонь ты в сердце заронила,

Какой восторг разлился по перстам!

Пел он страстным голосом, блестя на испуганнуюи счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.

— Прекрасно! отлично! — кричала Наташа. — Ещедругой куплет, — говорила она, не замечая Николая.

«У них всё то же» — подумал Николай,заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.

— А! вот и Николенька! — Наташа подбежала кнему.

— Папенька дома? — спросил он.

— Как я рада, что ты приехал! — не отвечая,сказала Наташа, — нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, тызнаешь?

— Нет, еще не приезжал папа, — сказала Соня.

— Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! —сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее рукуи, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Иззалы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.

— Ну, хорошо, хорошо, — закричал Денисов, —теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.

Графиня оглянулась на молчаливого сына.

— Что с тобой? — спросила мать у Николая.

— Ах, ничего, — сказал он, как будто ему уженадоел этот всё один и тот же вопрос.

— Папенька скоро приедет?

— Я думаю.

«У них всё то же. Они ничего не знают! Кудамне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.

Соня сидела за клавикордами и играла прелюдиютой баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисоввосторженными глазами смотрел на нее.

Николай стал ходить взад и вперед по комнате.

«И вот охота заставлять ее петь? — что онаможет петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.

Соня взяла первый аккорд прелюдии.

«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек.Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всёравно, пускай поют!»

Николай мрачно, продолжая ходить по комнате,взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.

«Николенька, что с вами?» — спросил взглядСони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что-нибудь случилось с ним.