Читать книгу - "Музыка войны - Ирина Александровна Лазарева"

где Катя мыслила наугад, наощупь, повинуясь одному своему чутью, столь сильному от природы.

Такси ждало ее возле подъезда, и вскоре она уже ехала домой. Ворох листьев, смешанных с оборванными ливнями и ветрами розовыми цветками яблони, поднялся в воздух и разметался по дороге, так празднично и счастливо ворожа над машиной, словно кто-то где-то что-то выиграл или хотя бы… не потерял.

После возвращения в Москву Катерина так и порывалась позвонить или хотя бы написать Дмитрию, потому что чувствовала каждой клеточкой своего существа, что за две недели, проведенные вместе, он полюбил ее. Но всякий раз, как рука тянулась к телефону, она замирала, будучи не в силах отправить ему единого слова. Если бы Дима желал того, он написал бы сам, сам позвонил, разве не так? А затем другой голос твердил ей: быть может, он был уверен в том, что она не захочет продолжать общение, быть может, его нужно было приободрить, и если она сама сделает первый шаг, то уж Дима непременно сам будет писать и звонить…

Но и тогда Катя останавливалась: какое будущее было у их отношений, когда она жила в Москве, а он служил в Донецке? Он не оставит родной город, а она… разве оставит Москву, точку притяжения людей со всех русских городов?

Несколько томительных дней прошло как в бреду, Катя должна была готовиться к новой поездке, новым летним выступлениям, как вдруг, ровно через неделю после их последней встречи, Дима позвонил ей. Разговор вышел неловким, казалось, оба с трудом подбирали слова, пока вдруг он не заговорил о том, чтобы она приехала к ним с Матреной в гости. Это было настолько решительно, настолько прямо и откровенно, что Катя растерялась и даже не смогла сразу отказаться.

– Да как же это? Где я буду жить?

– Да ведь у меня в квартире живет Матрена с моей мамой, и когда я приезжаю, мы живем с ними втроем. Но у меня большая площадь, новый дом, хороший ремонт. Тебе места точно хватит, не волнуйся.

Катя, ничего не ответив, потрясла головой, будто стряхивая с себя самый образ ее возможного приезда к ним.

– Я… подумаю, хорошо… Надо будет отпуск на это выделить, понимаешь? Я обычно к маме езжу в отпуск. В этом году, правда, будут поездки в Сибирь, и родителей все равно увижу.

– Тем более. Видишь, как все удачно складывается.

«Удачно складывается! – Вихрь противоречивых мыслей поднялся в ней. – Не того ли я хотела? Не того ли ждала? Но как он мог так прямо предложить мне жить с ним вместе? А что ему еще оставалось делать? Он человек военный, прямолинейный, он привык действовать, а не болтать, не тратить время впустую. Если он чего-то хочет, то говорит об этом в лоб, а не намеками, за которыми обычно скрывается лишь полуправда.»

Столь неожиданное и самонадеянное предложение, которое должно было оттолкнуть и оскорбить ее, вдруг, против воли самой Кати, очаровало ее. Много ли раз в жизни она совершала безумные поступки и поддавалась порывам, идущим из самого сердца? Так почему не сделать так сейчас, почему не ринуться вниз головой с моста прямо в бурную реку столь прозаических и одновременно столь страстных отношений? В конце концов, поездка ни к чему не обязывала ее, ведь в квартире жила семья Димы, стало быть, она могла приехать и, если ей что-то не понравится, просто уехать в гостиницу.

Именно так он и сказал впоследствии, и не раз, когда стал настойчиво, пусть и учтиво, спрашивать, когда же Катя приедет в Донецк.

Так начались самые страстные отношения в жизни Катерины. Война, недели разлуки, грохот оружия по ночам, перестрелки, неизвестность затуманенного как никогда будущего, угроза гибели любого из них, необыкновенно талантливая Матрена, как будто родная дочь самой Кати, расстояние между ними, самая невозможность отношений, запретность их любви – лишь подогревала и без того сметающие все на своем пути чувства. Каждый час, проведенный вместе, был словно силой вырван из когтей скупой судьбы, оттого был так дорог, оттого так пронзителен. Никогда прежде ни Катерина, ни Дмитрий не испытывали ничего подобного.

Так объяснила свой поступок сослуживцам и руководству Катерина, когда подала заявление на увольнение, спустя всего несколько месяцев отношений с Димой. Очень скоро она окончательно переехала в Донецк, где и вышла замуж. Именно поэтому мне сказали тогда в консерватории, что Катя живет в другой стране, имея в виду Донецкую Народную Республику, куда она уехала вслед за мужем; мне не солгали тогда, однако же и не сказали всей правды, отчего обрекли меня на бесплодное самокопание и беспочвенные мысленные обвинения Кати в лицемерии.

Глава двадцать вторая

Я застал Катерину в поистине черные для нее и ее мужа дни. Очередной дневной обстрел Донецка, в результате которого погибла бабушка и ее внучка, талантливая скрипачка, тот самый обстрел, о котором много говорили по телевидению и бесконечно писали в новостных каналах, и который не прошел мимо меня, потому что я стал постепенно подписываться на патриотические каналы – унес жизни ее Матрены и свекрови.

Что и говорить: с новым витком войны жизнь в Донецке стала многократно опаснее, чем прежде. Каждый день погибали мирные люди, и чуть ли не каждый день это были дети. Дмитрий принудил беременную Катерину оставить Донбасс и вернуться в Москву, где уже жили некоторые из их родственников: Зоя Васильевна и Вера Александровна, не так давно потерявшая мужа. Женщины воспитывали детей Карины и Парфена уже не пытались найти сведения о родителях: весть о смерти Карины уже достигла их, как достиг и рассказ Шишкина о пленении Парфена и грядущем суде над ним.

Они жили большой дружной семьей и обещали помочь Катерине с воспитанием ребенка, чтобы она сохранила свою работу в консерватории.

Именно поэтому Катя так разгневалась в аэропорту, когда я сказал ей, что бегу от мобилизации. В ее глазах я олицетворял собой все те силы зла, что набросились на ее семью, ее новый родной дом, на Россию, что погубили ее любимую девочку, ребенка, которому пророчили столь прекрасное будущее, и терпеливую, столь многое вынесшую на своих хрупких плечах мать мужа.

И хотя я не был повинен в их горе прямо, однако своими легкомысленными словами я как будто совершил насмешку над их бедой, во всяком случае, Катя именно так и восприняла тогда мой ответ, да и признаться, схожие ощущения испытал и я, когда она раскрыла мне всю