Читать книгу - "Как я теперь живу - Мег Розофф"

В полдень дом начинает заполняться солдатами, и на первых порах мы негодуем — как они смеют затаскивать свое барахло в НАШИ комнаты, устанавливать радиоаппаратуру в сарае, без спросу выгонять животных. Потом понимаем, что самое мудрое — проявлять осмотрительность. Если мы не будем маячить у захватчиков перед глазами, они могут позабыть, что мы дети и Нуждаемся в Заботе.

Мы даже предлагаем им пообедать. Уверена, примерно так французские коллаборационисты вели себя с нацистами. Чувствую себя жалким льстивым предателем, хотя мы вроде бы на одной стороне. Военные отказываются, говорят, у них весь Паек с собой. Странно, что еду называют Пайком. Пайпер говорит, их еда лучше нашей, что неудивительно, из одного риса разнообразного меню не составишь. А они едят курицу и котлеты.

Значит так, мы стараемся не попадаться солдатам на глаза, решаем, не сбежать ли в овчарню, тогда нас совсем видно не будет, и тут приходит Осберт и с виноватым видом велит нам с Пайпер собирать вещи, нас переселяют, и я ору, НИКТО меня не загонит в ЛАГЕРЬ БЕЖЕНЦЕВ в какой-то ГЛУШИ, и особенно ТЫ, а Осберт, не подымая глаз, жалко оправдывается — приказ есть приказ, какое счастье, что ему не приказали нас пристрелить.

Пайпер смотрит на брата, как загнанная крыса, Эдмунд берет меня за руку, как раз вовремя, а то я уже подумываю хорошенько врезать Осберту, может, тогда он поймет, что я не шучу. Эдмунд тихонько шепчет, не волнуйся, а разве я ВОЛНУЮСЬ, я просто в БЕШЕНСТВЕ! И никуда не поеду. Глядя на их несчастные лица, я понимаю — другая культура, что ли, но в этой стране не говорят, это что за Идиотские Шутки, когда вас выгоняют из собственного дома и губят только что обретенную любовь ради прихоти банды солдат-недоносков, играющих в войнушку.

Осберт, гад ползучий, уходит, я уж думала — вопрос исчерпан, но минут через пять является некто, представляется типа Мой Йор. Дико Извиняется, а суть этого потока не слишком вежливых объяснений — нас сейчас отсюда увезут, хотим мы этого или нет. Он ясно дает понять, что армия не потерпит Скандалящих Американок в Ключевой Момент Истории. Мы с Пайпер отправляемся наверх собирать вещи. Мы берем все, что может понадобиться на неделю, в том числе книги, вдруг придется жить с местной деревенщиной. Я молча перевожу взгляд с Эдмунда на Айзека, потом даже на Осберта, стараюсь не заплакать. Эдмунд целует меня и шепчет, возьми Джета, так тихо, что никто больше не слышит. Ну, может, кроме Айзека. Я тебя найду, шепчу я в ответ, и он кивает, словно говорит, я тоже.

Человек за рулем не в восторге, что я тащу за собой собаку, так что и я помалкиваю. Он закатывает глаза и велит садиться в машину. А тот, кто стал для меня почти всем на свете, стоит унылый, беспомощный и такой юный. И мы уезжаем.

Зная, как обернулись дела, вы спросите, почему бы не устроить грандиозный скандал и не потребовать нас не разлучать, но ведь мы думали, что придется выдержать врозь всего пару недель.

Ничего мы тогда не понимали.

Мы кое-как устроились в кузове грузовика, и я вдруг вспоминаю о козленке. Пайпер я ничего не говорю, чтобы не волновать ее еще сильнее, ведь теперь я должна ее опекать и подбадривать. Наверно, так и надо себя вести. Объясняю Пайпер, что со мной она в безопасности, что бы ни случилось. Я сильна, как разъяренная антилопа гну, защищающая детеныша, и вдруг понимаю, как может человек поднять машину, если под ней ребенок. Раньше я думала, что это враки.

Беру Пайпер за руку, храбро улыбаюсь, не то чтоб это на сто процентов осмысленно, однако работает. Пайпер улыбается в ответ, обнимает Джета и начинает ангельским голоском что-то вполголоса напевать.

Мы едем и едем, я стараюсь по дорожным знакам понять, где мы находимся, но они только сбивают с толку. Читаю названия деревушек, через которые мы проезжаем, вдруг удастся потом вспомнить.

Я пытаюсь выстроить мнемонические схемы, как в школе, но это тяжело, я ведь должна запоминать новое название, когда мы проезжаем очередную деревню. У того, кто их называл, явно не было в голове никакого плана.

Мы уже проехали Верхний Эластон, Дейдон, Уинкастер, Новый Нортфилд, Брум-Хилл, Нортон-Уолтон, и тут я сдаюсь. Не могу больше ничего запоминать, просто читаю названия, может, они сами всплывут в памяти, если когда-нибудь понадобятся.

Меня всегда доставали шпионские фильмы, где герой, брошенный с завязанными глазами на пол под заднее сиденье автомобиля, находит дорогу домой по кудахтанью кур, паре колдобин на шоссе и по собачьему лаю в ре мажоре. Так я вам скажу, это просто наглая ложь, на своем опыте убедилась, впрочем, кто бы сомневался.

Лучше всего запоминаются вещи почти обыкновенные, но не совсем.

К примеру, на улицах нет людей, хотя погода прекрасная, светит солнце. На детских площадках не играют дети, не видно велосипедистов. Никого. Кроме нашей — на дороге никаких машин, хотя множество автомобилей на обочине, кончился бензин. Загадка: Что не Так на Этой Картинке?

И еще. Окна в магазинах разбиты или заколочены досками, и во многих домах тоже. Прямо как в нашей деревне. Вероятно, на случай, если орда мародеров ворвется в их Дыру, чтобы насиловать домохозяек и красть столовое серебро.

Вдобавок то и дело попадаются танки. Просто стоят на обочине. Из люка торчит чья-нибудь голова и руки с сигаретой или винтовкой. Где-то танков больше, где-то нет совсем.

Через каждые две-три мили мы проезжаем пропускной пункт. Наш водитель вынужден выходить из машины и предъявлять документы куче людей с автоматами. Английский у них ужасный. Боже, это и есть враги? На вид — не такие уж страшные, явно умирают со скуки. Наши Военные предельно вежливы с Их Военными, ну и ладно, не хочу терять свое драгоценное время на их дурацкие игры, по-моему, все они совершенно Бессмысленны.

Мы около часа едем по узким извилистым деревенским дорогам, и, хотя определение расстояний не моя сильная сторона, если только речь не идет о манхэттенской геометрии, думаю, мы проехали пятнадцать или двадцать миль, а скорость, поделенная на время, равняется четырем птичкам на дереве, распевающим Мой грустный бэби.

Место, куда мы приехали, оказалось все же чуть лучше, чем я боялась, а выбирать нам не приходится. Мы вываливаемся из машины, и нас