Читать книгу - "Генералов похищали в Париже. Русское военное Зарубежье и советские спецслужбы в 30-е годы XX века - Владислав Голдин"

Идеализировать деятельность Скоблина в период братоубийственной войны не следует. Годы спустя генерал П.Н. Краснов, ссылаясь на характеристику товарища Скоблина по Корниловскому полку, писал генералу фон Лампе, что его смелость была условна. В Гражданскую войну Скоблин занимался грабежами мирного населения и отправлял все присвоенное на продажу, любил веселую и приятную жизнь. Финал Гражданской войны в России, поражение белых и вынужденная эмиграция означали для Скоблина крах всех его жизненных планов и надежд.

Молодой офицер, с 1914 года находившийся в пекле боев, видимо, не имел особого времени для личной жизни. Любовь пришла к нему в 1920 году совершенно неожиданно в лице уже широко известной в то время в стране певицы Надежды Плевицкой. Учитывая то, что всю последующую жизнь они прошли рука об руку, есть смысл, вероятно, коротко рассказать о ее жизненном пути.

Надежда Васильевна Плевицкая (девичья фамилия — Винникова) родилась в селе Винниково Курской губернии 17 января 1884 года и была двенадцатым ребенком в крестьянской семье. После смерти отца мать увезла ее в Троицкий девичий монастырь. Но она решила связать свою жизнь не со служением Богу, а с песней. Важными вехами в ее творческом пути стали хор А. Липкиной, выступление в группе Минкевича в Москве, исполнение песен в знаменитом московском ресторане «Яр», встреча со знаменитым певцом Леонидом Собиновым, который благословил ее самостоятельную концертную деятельность, сделавшую ее знаменитой. Она часто выступала в высшем свете, а царь Николай II даже подарил ей перстень со своей руки.

В годы Гражданской войны певица осталась в Москве и неоднократно, как и в период Великой войны, выезжала на фронт. Но сейчас она пела уже для красноармейцев. В сентябре 1919 года Плевицкая выехала в район Курска и здесь была захвачена в плен конной разведкой белых, что и предопределило ее будущую судьбу, в том числе личную.

Знаменитая певица, она пользовалась большим успехом у мужчин. Ее первым мужем был солист киевского балета Эдмунд Плевицкий, свадьба с которым состоялась в 1902 году. Но их совместная жизнь была непродолжительной и завершилась разводом в 1905 году. Так или иначе, но Плевицкая сделала эту польскую фамилию знаменитой на весь мир и именно под ней вошла в историю. Потом у нее была новая любовь, блестящий гвардейский офицер В.А. Шангин, с которым она отбыла в 1914 году на фронт, поступила сиделкой в военный госпиталь, работала санитаркой в дивизионном лазарете. Но в начале 1915 года он погиб. В плен к белым она попала уже со вторым мужем — капитаном артиллерии Юрием Левицким. Впрочем, это не помешало ей стать любовницей командира 2-го Корниловского полка полковника Ю.А. Пашкевича, но и он погиб летом 1920 года. Именно тогда Скоблин страстно влюбился в Плевицкую, и она, в конечном итоге, ответила ему взаимностью, став его любовницей, а потом и женой. Разница в возрасте, тот факт, что Плевицкая была старше Скоблина на девять лет, не смущала их. Свадьба состоялась уже в эмиграции, в 1921 году в Галлиполи, а посаженным отцом на ней был генерал Кутепов.

Стремительная военная карьера генерала Скоблина была в определенной степени типична для выдвиженцев эпохи войн, добившихся взлета путем воинской доблести и отваги, постоянно рискуя жизнью. Но Гражданская война окончилась поражением белых, и молодой генерал был выброшен на мирную и, к тому же, эмигрантскую отмель, не зная языков, не имея ни средств к существованию, ни навыков и специальности для новой, мирной жизни.

Итог Гражданской войны и вынужденная эмиграция стали, без сомнения, потрясением для Скоблина, как и для абсолютного большинства его товарищей, белых офицеров и генералов. Они не были готовы к пребыванию на чужбине и оказались в крайне сложной ситуации в эмиграции. В заполненной анкете Скоблин, как, вероятно и многие, поставил прочерки в графах «Знание языка» и «Какие знает специальности и ремесла». Кстати, сама анкета была заполнена уже в период его пребывания в Германии, а подробный адрес звучал так: Берлин, Кайзер аллея, 15. Своим поручителем Скоблин назвал полковника Лампе (впоследствии генерал-майора).

Но семейная жизнь Скоблина и Плевицкой началась все-таки в Турции, а потом они перебрались в Болгарию, где Скоблин по-прежнему командовал Кутеповским полком, перешедшим на трудовое положение. Возможностей для заработков супруг фактически не имел, и вопрос выживания семьи оказался в руках Плевицкой. Она стала ездить с концертами сначала по Болгарии, а с 1923 года и по Европе, пользуясь особой популярностью и любовью среди русских эмигрантов. Скоблин сопровождал ее в поездках. Это во многом предопределило и характер их отношений. Она была лидером в семье, а Скоблина со временем некоторые даже стали иронически именовать Плевицким. Худой, маленького роста (165 см) генерал Скоблин выглядел более чем скромно на фоне своей цветущей, энергичной и властной супруги. Значительно позднее, уже в 30-е годы, в пору их парижского пребывания Александр Вертинский напишет: «В русском ресторане “Большой Московский Эрмитаж” пела и Надежда Плевицкая. Каждый вечер ее увозил и привозил на маленькой машине тоже маленький генерал Скоблин. Ничем особенным он не отличался. Довольно скромный и даже застенчивый, он скорее выглядел забитым мужем у такой энергичной и волевой женщины, как Плевицкая». Но это был уже период относительного благополучия этой супружеской пары, а в 20-е годы все было гораздо сложнее.

Частые отлучки Скоблина стали серьезной проблемой в его воинской службе. Ему пришлось оформлять отпуска для поездок вместе с женой. За опоздание из отпуска в 1924 году командир 1-го армейского корпуса генерал Витковский объявил ему строгий выговор. Вообще же, с поездками Плевицкой и Скоблина было связано немало слухов и сплетен, появлявшихся в эмиграции и обраставших в дальнейшем, особенно после их разоблачения как советских агентов, новыми легендами и подробностями.

Одна из них заключалась в том, что в начале 1923 года, в период берлинских гастролей Плевицкой, их супружеская чета познакомилась с состоятельным человеком Марком (или Максом) Эйтингоном, немецким психиатром из окружения З. Фрейда. На протяжении последующих лет он оказывал систематическую финансовую поддержку семье Скоблиных, помогал в организации концертов Плевицкой. В 1930 году она издала свою книгу «Мой путь с песней» (являющуюся продолжением и второй частью ее книги «Дёжкин карагод», вышедшей в свет в 1925 году в Берлине) с дарственной надписью: «Нежно любимому другу М.Я. Эйтингону посвящаю». При этом ряд эмигрантских авторов утверждал впоследствии, что этот человек был родным или двоюродным братом видного советского чекиста Леонида Эйтингона, который под видом коммерсанта, сбытчика пушнины шпионил в Лондоне и Берлине. С этого времени ряд авторов и ведет отсчет сотрудничества этой супружеской четы с советской разведкой.

Но в серьезных исследованиях эта версия не находит подтверждения. Например, Э.П. Шарапов, автор книги о чекисте Науме Эйтингоне, касаясь указанной версии, писал, что Марк Эйтингон был знаменитым психоаналитиком, президентом Международной психоаналитической ассоциации, но добавлял при этом, что нет документов, свидетельствующих об их родстве и о том, что Марк действовал по заданиям этого чекиста.

Еще одна высказываемая версия (в многообразии ее вариантов и подробностей) сводится к сложным отношениям Скоблина и генерала Врангеля. Речь идет о том, что последний якобы чуть ли не с 1923 года подозревал этого генерала в сотрудничестве с чекистами, а затем уволил его с должности командира Корниловского полка за историю, случившуюся с Плевицкой и Скоблиным в Америке. В результате ОГПУ потеряло ценного агента в военной верхушке эмиграции и устранило Врангеля, чтобы вернуть Скоблина на свою должность.