Читать книгу - "Тайны на крови. Триумф и трагедии Дома Романовых - Владимир Хрусталев"

— Позвольте, позвольте… да ведь он не царствовал.

Начался горячий спор.

— С момента отречения Николая Михаил являлся действительно законным императором… Михаилом II, — докторально поучал Набоков. — Он почти сутки был императором… Он только отказался восприять верховную власть.

— Раз не было власти, не было царствования.

— Жестоко ошибаетесь. А малолетние и слабоумные монархи?

Спор ушел в дебри государственного права. Милюков и Набоков с пеной у рта доказывали, что отречение Михаила только тогда имеет юридический смысл, если признать, что он был императором. /…/

Полночь застала нас за этим спором. Наконец около 2 часов ночи соглашение было достигнуто. Набоков написал на двух кусочках бумаги названия актов» [437].

В опубликованном «Акте» великий князь Михаил Александрович условно отказывался от власти до вынесения решения Учредительным собранием. Здесь же содержался призыв к гражданам России подчиниться Временному правительству, по почину Государственной Думы «возникшему и облеченному всей полнотой власти» [438].

По мнению ряда современников тех событий, считается, что этот акт уничтожил «парламентский строй» [439], введенный Манифестом отречения от престола императора Николая II, и создал полновластное Временное правительство. Однако в этом акте Михаил Романов не принял верховную власть и поэтому ничего уничтожить или создать не мог. Этот документ лишь консервировал на некоторое время политическую ситуацию, порожденную Манифестом Николая II, который официальным актом гарантировал России «парламентский строй».

В первых числах марта 1917 г. некоторые архиереи Русской православной церкви (РПЦ) объясняли своей пастве смысл произошедших событий, руководствуясь содержанием текста опубликованного акта великого князя Михаила Александровича. Призывая народ к безусловному подчинению Временному правительству как законной власти, священнослужители напоминали, что это правительство — временное и должно обеспечить созыв Учредительного собрания, которое предоставит всем гражданам возможность сказать свое слово по поводу дальнейшего устроения верховной власти. Епископ Пермский и Кунгурский Андроник (Владимир Никольский) 4 марта 1917 г. обратился с призывом «Ко всем русским православным христианам», в котором, изложив суть высочайших актов, охарактеризовал сложившуюся ситуацию в России как «междуцарствие». Призвав всех оказывать всякое послушание Временному правительству, он сказал: «Будем умолять Его Всещедрого (Бога. — В.Х. ), ДА УСТРОИТ Сам Он власть и мир на земле нашей, да не оставит Он нас надолго без царя, как детей без матери. …Да поможет Он нам, как триста лет назад нашим предкам, всем единодушно и воодушевлено получить родного царя от Него Всеблагого Промыслителя» [440].

Схожие мысли прозвучали в его проповеди, сказанной 5 марта 1917 г. в кафедральном соборе Перми [441].

Характерно, что в это же время на страницах некоторых церковных епархиальных изданий акт великого князя Михаила Романова именовался как «Отречение великого князя Михаила Александровича от престола» или как «Акт сложения с себя Верховной власти великим князем Михаилом Александровичем» [442].

Однако это лишь только предваряло и опережало последующие события: объявление Российской империи демократической республикой, — но, по сути своей, это никак однозначно не могло вытекать из содержания акта, который Михаил Романов подписал 3 марта 1917 года.

Пройдет всего около года, и новый режим большевиков приступит к планомерному и массовому уничтожению не только представителей династии Романовых, но и духовенства, а также чуждых элементов «диктатуре пролетариата».

«Манифест» 3 марта 1917 г. Михаила Романова, в сущности говоря, был единственной конституцией периода существования Временного правительства. С ней можно было прожить до Учредительного собрания — конечно, реально осуществляя формулу «полноты власти…». Все эти события были последствиями “великой и бескровной” драмы главного акта политического спектакля, обернувшегося трагедией для будущего России.

В тот же день, 3 марта, в экстренном прибавлении к № 4 «Известий Петроградского совета» большими буквами было напечатано:

«Отречение от престола.

Депутат Караулов явился в Думу и сообщил, что государь Николай II отрекся от престола в пользу Михаила Александровича. Михаил Александрович в свою очередь отрекся от престола в пользу народа. В Думе происходят грандиознейшие митинги и овации. Восторг не поддается описанию» [443].

Известие об отречении Государя Николая II в пользу Михаила и об отказе последнего принять корону до решения Учредительного собрания было восторженно встречено повсеместно среди интеллигенции в России. В числе многих поздравлений на имя Михаила Романова была послана телеграмма за подписью одного из лидеров большевиков Л.Б. Каменева с приветствием «за его великодушие и гражданственность».

Фактически принимая историческое решение, Михаил Александрович не знал, мог ли он опереться на поддержку армии и народа или встретит в лице их явную оппозицию. Решение о выборе форм правления страной формально откладывалось до Учредительного собрания. По сути дела, в эти дни выбор был уже предрешен в пользу республики.

Уже на второй день после отречения царя Петроградский исполком, учитывая требования, выдвинутые на многочисленных митингах и собраниях, постановил арестовать царскую семью. В этом же постановлении специально подчеркивалось: «По отношению к Михаилу произвести фактический арест, но формально объявить его лишь подвергнутым фактическому надзору революционной армии» [444].

Однако относительная свобода Романовых вызывала чувство протеста в народных массах. В Петросовет продолжали поступать многочисленные резолюции и телеграммы с требованием принятия жестких мер к членам Императорской фамилии. Так, например, в одном из документов указывалось: «Не желая, чтобы многочисленные жертвы в борьбе за свободу [пали] даром и сознавая, что только демократическая республика отвечает ближайшим задачам пролетариата ввиду тяжести ответственного момента, настойчиво призываем немедленно лишить свободы всю династию Романовых, дабы в корне пресечь возможность восстановления монархии. Призываем с изменниками поступать как с военными шпионами.

Совет рабочих депутатов Константиновских заводов» [445].

Следует отметить, что если Петросовет опасался угрозы восстановления прежних порядков, то представители дома Романовых выражали беспокойство за безопасность своих близких. 5 марта 1917 года на заседании Временного правительства рассматривается письмо великого князя Михаила Александровича о принятии мер к охране членов Императорской фамилии. В вынесенном по этому вопросу решении правительства, в частности, предписывалось: «Поручить Военному министру установить, по соглашению с министром внутренних дел, охрану лиц императорского дома…» [446].

Тревога была не напрасной. 10 марта 1917 года «Маленькая газета» г. Петрограда опубликовала заметку «Покушение на в[еликого] к[нязя] Михаила».