Читать книгу - "Ежов. Биография - Алексей Павлюков"

Прошел месяц, и в конце ноября 1937 года Ежов направил на утверждение вождя новый, еще более внушительный список подлежащих расстрелу бывших партийных и государственных деятелей, включавший на этот раз почти всех находящихся к этому времени под арестом членов и кандидатов в члены ЦК — 45 человек. Однако Сталин не дал согласия на уничтожение такого большого количества вчерашних соратников. Возможно, он считал, что некоторые из них, особенно из числа арестованных сравнительно недавно, еще не все рассказали о своих «преступлениях» и «сообщниках», другие могли понадобиться в качестве фигурантов или свидетелей на предстоящем процессе над Бухариным и Рыковым. Так или иначе из 45 членов и кандидатов в члены ЦК, включенных Ежовым в список, Сталин половину вычеркнул, но и среди оставшихся большинство по неясным пока причинам были расстреляны с большой задержкой: пять человек — спустя два с половиной месяца, трое — через пять месяцев, четверо — через восемь и один — через девять месяцев.

Но девятерых членов и кандидатов в члены ЦК расстреляют почти сразу, причем в этот раз Ежов выступил не только в роли организатора, но и непосредственного исполнителя приговора, собственноручно застрелив единственную женщину среди подвергшихся репрессиям членов ЦК, бывшего секретаря Калининского обкома партии А. С. Калыгину.

Вообще, в разговоре с подчиненными Ежов, особенно подвыпив, любил рассказывать о том, как присутствовал при расстрелах тех или иных осужденных и даже сам принимал в этом участие. Насколько эти разговоры соответствовали действительности, неизвестно, однако можно предположить, что вряд ли в качестве своей первой жертвы Ежов решился бы выбрать женщину, вероятно, к этому времени кое-какой опыт участия в подобного рода процедурах у него и в самом деле имелся.

Среди других работников партийного и государственного аппарата, расстрелянных в те же ноябрьские дни 1937 года, был и бывший начальник Ежова по Организационно-распределительному отделу ЦК ВКП(б) И. М. Москвин, обвиненный в принадлежности к подпольной масонской организации «Единое трудовое братство»^[76].

На протяжении всей осени 1937 года Ежов, не покладая рук, борется с врагами Сталина в партии и стране, и такая активность несомненно заслуживала очередного поощрения. 3 декабря в «Правде» появилось большое стихотворение казахского поэта Джамбула Джабаева «Нарком Ежов» (отрывки из которого использовались в качестве эпиграфа к некоторым главам данной книги).

Девяностодвухлетний неграмотный поэт прославился до революции у себя на родине как автор множества лирических, бытовых, социальных и сатирических песен, поэм и сказок, которые он, как и другие акыны (т. е. поэты-импровизаторы), сочинял под аккомпанемент домбры.

В советский период о нем почти ничего не было слышно до тех лор, пока вместе с участниками первой декады литературы и искусства Казахстана он не побывал в мае 1936 года в Москве, где его наградили орденом Трудового Красного Знамени. С этого времени Джамбула точно подменили, и на читателя обрушилась лавина его (точнее якобы его) поэм и стихов, прославляющих счастливую жизнь советской страны, ее вождя Сталина и его верных соратников. Одно из таких стихотворений (в переводе на русский) и было опубликовано в «Правде».

Пересказав в яркой и образной форме основные этапы биографии Ежова, автор в заключительных строках стихотворения остановился на его многотрудной деятельности в должности наркома внутренних дел СССР. Вот как он это себе представлял: