Читать книгу - "Зеркало времени - Николай Петрович Пащенко"

Вот теперь мне стало понятно, что душа человека и душа Вселенной — близкородственные творения. Ведь путь человека — через самопознание, самораскрытие и самоконтроль — это открытие, познание и подчинение себе Вселенной. А без душевного сродства со Вселенной это вряд ли осуществимо. Чужеродность способна породить лишь насилие через завоевание, а не через сродство.

Из части мифов следует, что начало мира нам видимого, мира материального, осуществилось не по воле бога, а почти автоматически, из противодействия взаимно уравновешенных извечных элементов друг другу. Но другие мифы повествуют, что после сотворения мира из центра его вырос Лотос, затем Цветок раскрылся, из него вышел Брахма и произнес четыре Веды. Лишь с этого момента мир стал считаться сотворённым.

Любопытно, что и в ведической версии сотворения мира не обошлось без Слова, в данном случае произнесённого Брахмой. Брахма испускает мысли, пронизывающие всё во Вселенной и являющиеся не чем иным как энергией в первосмысле, а не в том узком смысле, который имеет в виду физика, говоря об энергии, которую сегодня способна изучать. Энергия Брахмы подчинена жёсткой логике и несёт в себе поочерёдно все проявления реальности и все уровни сознания.

Отец Николай, мне кажется, неодобрительно отнёсся и к моему изучению Вед, тем более, что я не собирался посвящать себя научной карьере. В ответ на мой недоумённый вопрос о сотнях тысяч или даже миллионах ведических богов он лишь вновь задал мне однажды уже прозвучавший вопрос: «Разве личностное проявление Бога — не Бог?» и тем самым косвенно продемонстрировал: свою приверженность идее единобожия — раз; и согласие с тем, что и Бог не может избегнуть саморазвития, если постоянно возрастает уже число Его личностных проявлений, или ипостасей — два.

Я отнёсся и к ведическому Откровению в большей мере как к поэтическому и историческому средоточию. Не видел необходимости и не смог принять сложнейший религиозно-культурный мир Вед в качестве повседневного руководства к действию. Ещё большие просторы для размышлений открывает созерцательная философия «Упанишад». Но я не увидел возможностей использовать и её в той жизни, которой жил и которой, как я стал надеяться, мне предстояло жить. Модность Вед вряд ли мне помогла бы.

И все же я не стал беднее от хотя бы поверхностного знакомства с Ведами. Веды тоже ясно показали мне, насколько сложен мир, и насколько сложны были людские представления о нём уже в глубокой древности, о которой мы часто безосновательно думаем как о временах людей и обществ, в сравнении с нами, тривиальных и примитивных.

На мои вопросы, вызванные изучением Вед, в моём окружении не смог ответить подробно и исчерпывающе никто. Поэтому Веды во многом остались для меня малопонятным, хоть и красивым памятником давно ушедшего времени.

Странным образом совпало по времени моего изучения Вед давно ожидавшееся моей госпожой очередное возрастание интереса к моей достаточно скромной персоне со стороны Джеймса Миддлуотера. В общем, он снова повздорил с госпожой Одо из-за чрезмерного, по его мнению, «втягивания» меня в «философии». На него явно кто-то снова сильно надавил.

— Ни разу, — несколько раздражённо и с плохо маскируемым сарказмом заявил тогда Джеймс Миддлуотер моей госпоже, — глубокоуважаемой Одо-сан не пришла мысль усомниться, зачем господину Густову всё это?

Она ответила ему предельно вежливо. Просто предложила глубокоуважаемому мистеру Миддлуотеру, задуматься, из чего, из каких компонентов составлено сознание дорогого любопытствующего гостя? Сколько на это потребовалось времени? Не вся ли предшествующая жизнь из миллионов мгновений, день за днём и ночь за ночью? Чьими трудами? С его собственным осознанным участием или при его противодействии? Без «философий» обошлось? Борису Густову не отпущены ещё три дополнительных десятилетия на восстановление себя.

Госпожа Одо поинтересовалась также, на сколькиместном самолете мистер Миддлуотер совершал свои челночные рейсы из Вашингтона на Хоккайдо и обратно, и когда требовалось не медлить, не помогал ли ему кто-нибудь в полёте своими глупыми советами? Или он подготовлен к своей работе не непосредственно в конкретном выполняемом полёте, уцепившись за штурвал и торопливо пробегая глазами инструкции, а заблаговременно и в течение весьма длительного периода его жизни? Неужели человеку, окончившему университет, пусть европейский, необходимо ещё доказывать важность глубокого и широкоохватного образования для жизни любого?

— Ты права, Эйко, — пристыженно согласился Миддлуотер, стараясь всё же сохранять уверенность в жестах и голосе, — мой истребитель «Рэптор» — одноместный. И хорошо, великолепно, прекрасно — меня в полёте никто не донимал советами. Скоро я буду летать сюда снова на нём, меня здорово торопят. На сопровождающих меня по трассе диспетчеров я, бывает, мягко говоря, просто-напросто плюю. Моё дело важнее, чем их мнения о том, что мне делать, а чего не делать. Да и лечу я выше любых лайнеров, там, где их не бывает.

— Меня, Джим, — заговорила Акико, всё более смягчаясь, — сейчас волнует не рвение господина Густова к изучению и первоначальному сопоставлению откровений из разных религий. В большей мере меня беспокоит, какой личностью получается он, и здесь очень многое пока не доставляет мне ответов. Потому он продолжает заниматься по различным религиозно-этическим направлениям. Психологи европейской школы насчитывают около полутора тысяч человеческих качеств. Я веду статистику по семи тысячам двумстам параметрам, описывающим человеческие качества и их оттенки у господина Густова.

— Неужели их у него уже столько? — непритворно удивился Миддлуотер, но госпожа Одо не обратила на его вопрос никакого внимания.

— Наверняка, Джим, — спросила она, — если не ты, так кто-нибудь из семьи, или кто-то из твоих знакомых любит смотреть по видео боевики, когда герой, спасая мир, крошит в капусту всех, кто против него и его цивилизации?

Миддлуотер с охотой и заметным облегчением согласился:

— Да, любят. И жена и дочь, которая в своем семилетнем возрасте больше походит на мальчишку. Да что там? От нашей Элис не только мальчишки-сверстники убегают, её боятся самые отъявленные сорванцы и постарше, чем она. Из обычной школы её уже отчислили бы.

— Так вот, — назидательно и предельно терпеливо продолжала госпожа Одо, отмечая время от времени реакции Джеймса, чтобы не превзойти предела его понимания, — зрителей в боевиках привлекают не только приключения героев. Динамизм, быстрая смена положений, сцен, ситуаций. Высокопрофессиональные трюки, сменяющие друг друга с немыслимой быстротой. Затягивает сама скорость, кажется, это называется фильм в стиле «экшн», action. Заметь, все исполнители заранее поготовлены, обладают квалификацией. А у меня, мой дорогой Джим, сейчас идёт в жизни замедленная полоса, когда нет приключений в стиле «экшн», мой дорогой Джим, но исполнитель