Читать книгу - "Я, Юлия - Сантьяго Постегильо"

несущий дождь, дует с запада на восток. Струи станут хлестать в лицо нашим врагам. У нас есть надежда. Да, это будет опасно, но я предлагаю поступить именно так. Предлагаю, не приказываю: когда впереди или победа, или смерть, лучше, если каждый станет действовать по внутреннему побуждению. Ты муж сестры моей жены, часть моей семьи. Что скажешь? Если ты повернешь назад, прошу об одном: позаботься о Юлии и Месе.

Алексиан посмотрел в грозные небеса.

Дождь усиливался, как и ветер, направление которого благоприятствовало паннонским и мезийским легионам. И все же они не могли рассчитывать на свежие войска из запаса. Солдаты обессилели. Враг же превосходил их числом и занимал более выгодное положение на местности. Если бросить в бой вспомогательных, можно рассчитывать на упорядоченное отступление, но не более того.

– Если атаковать врага, – добавил император, – мы выиграем время для Лета и Валериана. Нет, это не devotio. Мы не ищем смерти, но можем отдать жизнь в последней попытке изменить ход сражения. Возможно, конница так и не прибудет. Ты волен решать, идти со мной или нет.

Алексиан медленно опустил голову в знак согласия. Судя по всему, император еще надеялся на успех. Но он сам сказал, что Лет может и не прибыть, а ветер способен измениться в любую минуту… И однако…

– Проклятие! Во имя всех богов! – воскликнул Алексиан, прыгая в седло.

Север немедленно сделал то же самое.

– Во имя Геркулеса! Но… куда мы направляемся?

– Вперед, сиятельный!

Север обратился к пятистам конникам, составлявшим его личную гвардию:

– Императорские всадники! Мы устремимся прямо на врага! Клянусь Юпитером и Марсом, мы будем сражаться в первых рядах! – Ему пришлось повернуться в ту сторону, откуда надвигалась буря; капли нещадно били его по лицу, по рукам, по панцирю, но чем яростнее становился ливень, тем больше воодушевлялся Север. – Боги на нашей стороне! Римские боги послали нам грозу, дождь и ветер, движущий всем этим, ветер, что сметет наших врагов! Гроза придет нам на помощь, уничтожив врагов! Скажите об этом трибунам всем легионов! Ты, ты и ты! – Он стал указывать на декурионов. – Вперед! Сообщите трибунам и центурионам паннонских и мезийских легионов, что боги за нас, что гроза благоприятствует нам, что на Нигера обрушится гнев всех римских богов! Только посмотрите, в какую сторону движется буря!

Начальники, на которых указал император, со всех ног бросились исполнять повеление. Вскоре слова Севера стали передаваться из уст в уста, распространившись по обескровленным легионам. Солдаты Севера были измучены, обессилены после непрерывного двухчасового боя, но мощный дождевой ветер гнал их на врага. К тому же было видно, что легионеры с Востока бьются уже не так яростно, держатся не так уверенно. Наступательный порыв воинов Нигера иссяк: ливень слепил их, ветер толкал назад, к востоку. С людьми Севера происходило как раз обратное. И все же легионеры из Паннонии и Мезии колебались – они как будто застряли на месте. Но тут подоспела императорская конница во главе с самим Севером, всадники проследовали через проходы, проделанные центурионами в гуще войска, достигла линии соприкосновения и бросилась на врага, не зная пощады, с небывалым неистовством.

Видя рядом с собой императора и его верного легата Алексиана, ближайшего родственника Imperator Caesar Augustus, легионеры воодушевились. Никто не хотел оказаться позади Септимия Севера. Казалось, гроза подхватила их и понесла, чтобы швырнуть на врагов, охваченных замешательством и даже робостью.

Преторий восточного войска римлян

На поле боя было почти ничего не видно. Струи непрерывно хлестали в лицо, острые и льдистые, как тысячи крошечных ножей. Но Эмилиан заметил, что ряды его войска смешались, и понял, что солдат охватили уныние и растерянность: им приходилось сражаться против неожиданной, непрошеной бури, которая бушевала, ополчившись против них. К несчастью, ветер дул с запада на восток – но что поделаешь? Это происходило против их воли, надо было действовать сообразно погоде, иначе можно было потерять все. У них все еще имелось сколько-то когорт в запасе.

– Надо отправить в первую шеренгу тех, кто отдохнул и готов сражаться! – прокричал Эмилиан, стараясь перекрыть раскаты грома.

Песценний Нигер больше не прихлебывал вино. Видя, что приближается гроза, рабы тут же убрали кувшины, кубки и столы, приготовленные для того, чтобы отпраздновать торжество наместника Сирии, императора Востока, императора Рима.

– Отправляй! – согласился Нигер.

Но тут к ним подбежал один из трибунов и заговорил, указывая на замыкающий отряд. Эмилиан и Нигер обернулись. Туда галопом приближались всадники, несколько тысяч.

– Кто это? – в замешательстве спросил Нигер. – Откуда они взялись?

Что до Эмилиана, то он не нуждался в объяснениях: Север не поставил конницу позади пеших солдат и не стал отправлять ее на помощь легионерам. Он велел всадникам обогнуть лес или пройти через него, чтобы ударить по замыкающему отряду Нигера. Как ни печально, этот умелый ход врага совпал с началом сильнейшей грозы, которой не ожидал никто. Эмилиан принялся лихорадочно размышлять: у них были свои конники, которых можно было бросить против людей Севера. Тогда дождь и ветер были бы им даже на руку, ведь паннонские и мезийские всадники скакали с востока.

– Клянусь Юпитером, сиятельный, это конница Севера! – воскликнул Эмилиан. – Надо бросить против нее наших всадников! В гуще битвы ветер против нас, но здесь он нам поможет!

Нигера одолевали сомнения. Эмилиан не видел другого выхода и не понимал, о чем может думать император.

– Нет! Я не могу остаться без защиты посреди этого безумия! – ответил тот наконец. – Пусть конницу Севера остановят запасные когорты!

Эмилиан помотал головой. Это было ошибкой. Солдаты, восстановившие силы, были нужны, чтобы сдержать натиск паннонских и мезийских легионеров, теснивших войска Нигера при поддержке бури и воодушевленных тем, что их император сражается в первых рядах. Эмилиан не мог не восхищаться отвагой Севера.

– Ты слышал, что я сказал! – настаивал Нигер.

Легат знал, что император Востока не любит, когда оспаривают его приказы. К тому же в разгар боя разногласия среди высших начальников не должны выплывать наружу.

– В случае надобности бросим конницу! – заверил его Нигер, словно догадывался, о чем думает его приближенный.

– Да, сиятельный! – согласился Эмилиан.

Гордый тем, что ему оказывают такое доверие, взбодренный словами императора, он вскочил на коня и устремился к запасным войскам, чтобы приказать им развернуться и остановить всадников, несшихся на них с тыла.

Конница Валериана и Лета

Они неслись галопом. Дождь неистово хлестал всадников, и они пригибались к спинам лошадей. Животные, куда более сильные и бесстрашные, чем пешие воины, были способны противостоять буре.

Лет догнал Валериана и поскакал