Читать книгу - "Правда о Первой Мировой войне - Бэзил Генри Лиддел Гарт"

«несмотря на шовинистическое поведение многих кругов и общую мечту вернуть потерянные провинции, французская нация в целом может быть охарактеризована как нация, желающая мира».

Что касается настроений Пуанкаре, то самое большее, что можно было о них сказать, выразил он сам словами: «Франция не хочет войны, но и не боится ее».

Тем не менее в другом месте часть Европы была уже посыпана порохом, и роковая неизбежность войны была близка.

Фатальная искра была выбита 28 июня 1914 года в Сараеве, столице Боснии. Первая жертва была отмечена иронией судьбы. Пылкие славянские националисты, стремясь подвинуть свое дело убийством эрцгерцога Франца-Фердинанда, наследника Франца-Иосифа, вычеркнули из списка живых единственного влиятельного человека в Австрии, который был их другом. Франц-Фердинанд лелеял мечту о такой реконструкции государства, при которой различные национальности были бы связаны не мертвым узлом власти сверху, а федерацией^[15]. Но для большинства славян Боснии он являлся только символом насилия, а для крайних националистов, замышлявших его убийство, было еще больше причин его ненавидеть. Ведь мечта Франца-Фердинанда о внесении спокойствия внутри страны путем создания федерации должна была разрушить их мечту – оторваться от Австрии, примкнуть к Сербии и образовать расширенное юго-славянское государство.

Кучка юных заговорщиков искала и получила помощь от сербского тайного общества, известного под названием «Черная рука». Общество это состояло главным образом из армейских офицеров, образовавших группу, враждебно настроенную к гражданскому правительству Сербии. Слухи о заговоре как будто дошли до ушей министров, и на границу были посланы приказы перехватить заговорщиков. Но так как «охранители» – пограничная стража – также были членами «Черной руки», то меры предосторожности, естественно, не были приняты. Кажется, хотя наверняка утверждать нельзя, смутное предостережение было послано и в Вену. В чем не может быть уже никакого сомнения – это в поражающей беспечности австрийских властей при охране эрцгерцога и циничном равнодушии к несчастью с этим крайне непопулярным наследником престола. Потиорек, военный губернатор Боснии и будущий руководитель наступления против Сербии, даже если бы он был заговорщиком, не мог сделать большего для облегчения задачи убийцам. Поэтому трудно отказаться от подозрения, что он и был им.

Первая попытка покушения во время проезда эрцгерцога к городской ратуше сорвалась. Потиорек так неловко организовал возвращение, что автомобилю эрцгерцога пришлось остановиться… Раздались два выстрела, смертельно ранившие эрцгерцога и его морганатическую супругу, презираемую двором. Эрцгерцог умер в 11 часов утра.

Весть о преступлении вызвала ужас и возмущение во всех странах – за исключением Австрии и Сербии. Сербская пресса с трудом скрывала свою радость, еще меньше ее скрывала сербская общественность. Сербское правительство, измученное балканской войной и всей душой стремившееся к миру, чтобы закрепить за собой добычу этой войны, было вынуждено подать в отставку за одно только предложение произвести расследование убийства. Последствия необдуманной смены министерства в такое тяжелое время были роковыми.

Расследование, производившееся австрийской полицией, также велось спустя рукава. Через 24 часа Визнер, командированный Австрией для руководства следствием, донес, что хотя сербское общество и чиновники замешаны в этом деле, «нет доказательств участия в преступлении сербского правительства… Напротив, есть основание полагать, что оно стоит совершенно в стороне от этого покушения…».