Читать книгу - "Атеисты в мундирах. Советские спецслужбы и религиозная сфера Украины - Дмитрий Веденеев"

Собственные соображения (во многом перекликавшиеся с мыслями Костельника) высказал 16 ноября 1945 г. И. Богданову архиепископ Макарий. На его взгляд, предстоящий собор должен будет «войти в историю как крупное историческое событие и затмить собой печальную память для нашего народа Брестского собора (1596)». Экзарх Украины, митрополит Иоанн, писал владыка Макарий, полагает, что можно немедленно ввести православную обрядность для воссоединившихся с РПЦ. Те, кто знает униатов, с этим не согласятся. Экзарх «не знает и не хочет знать, что делается в греко-католической Галиции». Нам надо «щадить религиозные настроения и привычки» бывших униатов. Воссоединение – «дело деликатное, проводить это надо осторожно, постепенно, применительно к местным условиям»^[527].

25 января 1946 г. генерал-полковник В. Меркулов сообщил С. Савченко: «разрешение на проведение собора греко-католической церкви во Львове получено». Наркоматом финансов СССР на него выделено 400 тыс. рублей (75 тыс. предназначались на поощрение агентуры). Целевое финансирование возлагалось на экзархат РПЦ. Датой проведения собора устанавливалась «неделя православия» (до 10 марта 1946 г.). Глава НКГБ СССР требовал, чтобы не менее 60–70 % делегатов представляли надежную агентуру, причем С. Карина и И. Богданова «по известным соображениям» предлагалось временно от работы с агентурой «отвести»^[528].

Процесс «самоликвидации» греко-католической конфессии выходил на завершающую стадию. 6 февраля 1946 г. генерал-лейтенант С. Савченко подписал «План агентурно-оперативных мероприятий по проведению в городе Львове собора греко-католической униатской церкви в западных областях Украины» в период с 7 по 10 марта этого же года (проект подготовили начальник 2-го Управления НКГБ УССР П. Медведев и его заместитель С. Карин). В город направлялась специальная оперативная группа из сотрудников контрразведывательных подразделений во главе с заместителем главы НКГБ УССР П. Дроздецким. Для работы с «мобилизованной» агентурой (план требовал обеспечить 60–70 % ее доли среди участников собора) выделялось 10 конспиративных квартир Львовского УНКГБ. В районе проведения мероприятия выставлялись скрытые посты наружной разведки и открытые милицейские посты. В число «гостей собора» вводились штатные сотрудники наружного наблюдения во главе с заместителем начальника Оперативного отдела НКГБ УССР подполковником Мишаковым. К 23 февраля прокуратура УССР должна была опубликовать материалы «о составе преступлений» И. Слепого и других иерархов УГКЦ^[529].

План проанализировали в НКГБ СССР, и 19 февраля В. Меркулов направил в Киев «Заключение» по плану. Рекомендовалось во главе делегации РПЦ поставить экзарха Украины, митрополита Иоанна (Соколова). Сокращалась повестка дня форума, во Львов направляли сотрудников антирелигиозного, 5-го отдела 2-го Управления НКГБ СССР во главе с полковником Бартошевичем. Предписывалось установить оперативно-технические средства по контролю за организаторами собора и «ненадежными» униатскими клириками. Между тем в четырех областных УНКГБ Галичины срочно подбирали священников-униатов, готовили справки на участников собора – негласных помощников спецслужбы. Предлагалось наиболее квалифицированным конфидентам выдать по 800–1000 рублей на расходы^[530].

Параллельно с подготовкой ликвидации унии путем «обработки» через агентуру, систематические вызовы в органы НКГБ, административные меры и налоговый пресс существенно подорвали позиции Римо-католической церкви в Западной Украине, лишь во Львове закрыли 26 костелов и 33 монастыря, два эшелона клириков РКЦ выехало в Польшу^[531].

В соответствии с планом подготовки собора в феврале 1946 г. в Киев отправилась делегация клира УГКЦ с целью рукоположения во епископов М. Мельника и А. Пельвецкого (всю дорогу поездом до Киева играли в карты, сообщал один из конфидентов). Как сообщали по возвращении агенты-клирики «Черемош» и «Метеор», посланцы Галичины посетили Владимирский собор, Крещатик, Оперный театр, Театр им. И. Франко, Театр русской драмы. 22 февраля делегация прибыла в Киево-Печерскую лавру, где в пещерном храме предполагалось провести епископскую хиротонию. Однако в пещерах М. Мельнику стало плохо, он впал в обморочное состояние. Члены делегации донимали сопровождавших вопросами, не являются ли мощи святых угодников Печерских «фальсификацией».

23 февраля Г. Костельник, кандидаты в епископы и ряд священников-униатов воссоединились с Православной церковью. Исповедовавшись в Лавре, сообщал впоследствии куратору конфидент «Иванов», священники УГКЦ отреклись от папы и от «блудного учения», присягнули на верность РПЦ и Патриарху Алексию. Галичан насильно оторвали от матери, Русской церкви, – заявил Г. Костельник, – но теперь благодаря победам Красной армии мы можем жить одной семьей, и «радости нет предела». Гавриил Теодорович заплакал, и с ним – растроганные митрополит Иоанн и присутствующие. Отцы Михаил и Антоний приняли монашеский постриг с сохранением имен, и 25 февраля состоялась их хиротония во Владимирском соборе во епископы – Дрогобычского и Самборского (М. Мельника, 1903–1955) и Станиславского и Коломыйского (А. Пельвецкого, 1897–1957). Самого отца Гавриила наградили правом ношения двух наперсных крестов и митры.

Интересны впечатления конфидентов-священников о православных священнослужителях. Священников они находили «неграмотными и грязными». Зато экзарх Украины удивил их контрастирующей с католическими архипастырями простотой, смирением и набожностью. Папа Пий ХI, отмечал «Метеор», принял нас как рабов, был неприступен, а митрополит Иоанн встретил нас как своих духовных детей^[532].

1 марта в республиканских и областных газетах Украинской ССР вышел материал «От прокурора УССР», где шла речь «об активной предательской деятельности» верхушки и части клира УГКЦ, их сотрудничестве с оккупантами. В частности, сообщалось, что в апреле 1943 г. И. Слепой заключил соглашение с губернатором Галичины доктором Вехтером о создании специального комитета по формированию дивизии СС «Галичина», куда УГКЦ послала 11 священников-капелланов. Материалы направлялись на рассмотрение Военного трибунала^[533].

Торжественный акт

Накануне открытия Львовского собора С. Савченко направил в Москву доклад о состоянии его подготовки к 2 марта 1946 г. Сообщалось, что от трех епархий УГКЦ (Львовской, Самборско-Дрогобычской и Станиславской) прибудут 225 делегатов (в том числе 144 агента, 64 % от общей численности) и 30 мирян (22 конфидента, 73 %). Усилена охрана организаторов собора, оперработники готовы к экстренному приему агентуры на конспиративных квартирах. Высказывалась просьба о возведении епископа Макария в архиепископское достоинство, а Г. Костельника – в протопресвитеры^[534].