Читать книгу - "НКВД и СМЕРШ против Абвера и РСХА - Анатолий Чайковский"

В мае – декабре 1942 г. в полосе обороны Ленинградского фронта и в городе на Неве действовали более 400 вражеских агентов и пособников. «Шпионы, изменники и террористы, – отмечалось в докладной записке Особого отдела НКВД фронта, – составляют 28,4 % по отношению к общему числу арестованных». Задачи перед агентурой стояли традиционные: террористические акты, диверсии на базах, складах с горючим и боеприпасами, организации диверсионно-разведывательных групп и т. д.

После задержания агента, кроме организации радиоигр, перевербовки и др., контрразведчики выстраивали агентурные комбинации с целью вывода и ареста вражеской агентуры. Подобный случай произошел на Калининском фронте, когда был подбит немецкий самолет. К противнику командировали агента «Виктора» из разведотделения Управления войск НКВД по охране тыла фронта с легендой: один раненный летчик нашел у него приют и просит помощи в пересечении линии фронта. Для убедительности «Виктор» принес удостоверение личности «спасшегося». Уловка удалась. Результатом стал арест двух агентов, перешедших вместе с «Виктором» на советскую территорию. В свою очередь, они указали на подельников, которые подверглись задержанию сотрудниками Калининского областного УНКВД.

В 1941–1942 гг. в условиях быстро меняющейся боевой обстановки возникли большие сложности по обеспечению безопасности тыла Красной Армии. Выполняя охранные функции, войска НКВД не раз вынужденно принимали участие в отражениях наступлений частей Вермахта на линии фронта, а нередко прикрывали и отход регулярных войск действующей армии. Обстановка в прифронтовой полосе в значительной мере усугублялась и появившимися уже в первые дни войны неиссякаемыми потоками беженцев и эвакуированных. В помощь частям и подразделениям по охране тыла и истребительным батальонам территориальные органы госбезопасности и внутренних дел прифронтовых районов стали создавать оперативно-чекистские группы. Их задача заключалась в поддержании прифронтового режима, борьбе с агентурой, организации заградительной службы. С их участием на армейских коммуникациях, вблизи населенных пунктов и городов, на мостах и переправах, иных местах устанавливались контрольно-пропускные пункты, путем выставления скрытых постов и засад осуществлялась проверка дорог, сел и хуторов, высылались пешие и конные дозоры, а при необходимости с привлечением более крупных сил проводилось прочесывание лесных массивов, рощ, ложбин, оврагов, кустарников, других уязвимых участков местности.

Так, вражеские диверсионно-разведывательные группы и агенты в районе Киева появились уже в начале июля 1941 г. На их уничтожение наряду с другими задействовали 4-й полк НКВД полковника М. А. Косарева. Первый батальон поиск осуществлял под Белой Церковью, второй – в районе Житомира. При поддержке местного населения в течение лишь нескольких дней личному составу первого батальона удалось обезвредить восемь таких групп. «Мы получили задание уничтожить гитлеровский десант, приземлившийся вблизи села Игнатовка, – вспоминал об одной из таких операций ее участник М. Максютин. – Поняв, что обнаружены, диверсанты попытались скрыться, но были настигнуты и окружены в трех домах на окраине села. Завязался бой. Мое отделение атаковало один из них. В перестрелке одного диверсанта убили, двое сдались. Были обезврежены и другие парашютисты, которых обнаружили бойцы нашего взвода».

В докладной на имя начальника оперативной группы УНКВД Киевской области по руководству ИБ командир Носовского батальона отмечал: «С целью поддержание порядка, задержания шпионов, диверсантов, дезертиров и паникеров, истребительный батальон выставляет посты на всех дорогах и в населенных пунктах района. По поручению командования Красной Армии бойцы выполняли и другие задачи по охране прифронтового тыла».

Вспоминая о беспокойной службе по охране тыла Юго-Западного фронта, бывший начальник заставы 94-го Сколенского погранотряда лейтенант М. Г. Паджев писал: «В войсковом тылу 26-й армии особую активность проявляли шпионы-сигнальщики, действовавшие в основном в районах станций Золотоноша и Гребенка. Как только туда прибывали воинские эшелоны, об этом сразу же становилось известно противнику. Не успевали войска выгрузиться – появлялись бомбардировщики. Эшелоны обычно приходили ночью. Самолеты на цели сигнальщики наводили ракетами. Урон от этого был велик. Кроме того, они распространяли и всевозможные слухи, сеяли панику.

Однажды под вечер наш взвод оказался в небольшом селе вблизи станции Гребенка. До этого в поисках подозрительных лиц мы весь день прочесывали лес, и бойцы изрядно устали. Но не успели расположиться на отдых, как послышался гул немецких самолетов. И в этот же момент над станцией вспыхнула одна, затем другая красные ракеты. Воздух потрясли взрывы. Небосвод озарился пламенем пожарищ.

Шпионов-сигнальщиков взвод искал всю ночь. Прочесывали поля, перелески, спрашивали людей в селах, выясняя, нет ли посторонних. Но безрезультатно. Часов в десять утра мы подошли к какому-то селу, остановились у крайней хаты, объявили привал. И тут к нам подошла женщина и сказала:

– Утром я работала в поле, а когда возвращалась домой, увидела двух мужчин. Заметив меня, они скрылись в подсолнухах. Мне это показалось странным.

– Где вы видели этих людей?

– Вон там, за селом, – показала она рукой в сторону от дороги.

Пограничники быстро оцепили посевы подсолнуха и стали их прочесывать. Вскоре бойцы Писакин и Елисеев обнаружили двух лежащих на земле мужчин. Те тоже их заметили и бросились бежать. Пришлось открыть огонь. Неизвестные вынужденно остановились. Один из них лет тридцати, высокий, широкоплечий, с загоревшим, почти бронзовым лицом. Другой – можно сказать, подросток, небольшого роста, щуплый. На вопрос, почему прячутся в подсолнухах, старший ответил: зашли по нужде.

– Почему же вы бежали от бойцов?

– Испугались, – ответил мужчина. – Подумали, что это не красноармейцы, таких фуражек мы никогда не видели.

– Документы у вас есть?

– А как же. – И детина, засунув руку за пазуху, достал справку.

В бумаге значилось, что он и его сын эвакуируются в тыл страны.

– И это все?

– Все. Проклятый немец разбомбил наш эшелон и остальные документы сгорели.

Тут подошли пограничники Дмитриев и Макаров.

– Товарищ лейтенант, вот шли по их следу, смотрите что нашли. Дмитриев держал пистолет системы «Вальтер», а Макаров – мешочек с патронами к нему.

– Это ваше?

– Что вы, – засуетились оба. – Зачем это нам?

Но как не запирались задержанные, выдал их акцент. По справке они значились жителями Житомирской области, а разговаривали как гуцулы из Прикарпатья, уж их говор я знал хорошо. Вот акцент свой они никак не могли объяснить. Задержанных мы передали в соответствующие органы, где они сознались, что по заданию немецкой разведки пускали ракеты на станции».

Пристальное внимание советским магистралям, особенно железнодорожному транспорту, в тыловых и прифронтовых районах Абвер, отдел «Иностранные армии Восток» и РСХА, уделяли не случайно. «Русские железные дороги, – гласил один из пунктов плана «Барбаросса», – должны быть перерезаны в зависимости от их значения для операций преимущественно на их важнейших ближайших объектах… путем их захвата смелой высадкой парашютистов и авиадесантных частей». В зависимости от военной обстановки, диверсанты получали задачи конкретного плана: захватывать железнодорожные мосты, другие подобные объекты; всеми доступными средствами нарушать работу железнодорожных артерий, питающих Восточный фронт живой силой, боевой техникой и припасами и др. В ход шли все доступные способы: подрыв железнодорожных стрелок и полотна, уничтожение паровозов и депо, водонапорных башен, мелких и крупных станций и т. д. «На третий день войны, – писал генерал-майор в отставке М. А. Белоусов, – старшие лейтенанты госбезопасности Котовенко и Горюшко были командированы в 6-ю армию в район Изяслав – Шепетовка. Рано утром, не доезжая Шепетовки, они увидели, как на лесок возле дороги из двух немецких самолетов начал выбрасываться десант. Диверсанты! Решение принимается молниеносно: Котовенко на машине мчится в Шепетовку за подкреплением, а Горюшко остается на опушке леса для наблюдения за дальнейшими действиями десанта. Вскоре со взводом пограничников Котовенко возвращается в обусловленное место и видит, что Горюшко уже вооружен трофейным автоматом. Оказалось, что невдалеке от него приземлился один из парашютистов и, пока фашист выпутывался из строп, он прикончил его без выстрела.