Читать книгу - "Американская империя. С 1492 года до наших дней - Говард Зинн"

Мы бедны, и нет средств, чтоб свободу купить.

Когда в июле 1863 г. начался призыв в армию, толпа разрушила основной призывной пункт в Нью-Йорке. Затем в течение трех дней многие белые рабочие ходили по городу, громя здания, фабрики, трамвайные линии, частные дома. Бунты против призыва – сложное явление, поскольку были направлены и против чернокожих, и против богатых, и против республиканцев. Начав с нападения на призывной пункт, восставшие продолжили акцию, атакуя дома богатых, а затем – убивая негров. Они шли по улицам, вынуждая фабрики закрываться и привлекая в толпу новых сторонников. Мятежники подожгли городской приют для цветных детей-сирот. Они убивали, сжигали и вешали чернокожих, которых хватали на улице. Многих людей утопили в реках.

На четвертый день федеральные войска, возвращавшиеся с Геттисбергской битвы, вошли в город и положили конец бунту. Около 400 человек было убито. Точных данных так никогда и не появилось, но число жертв оказалось больше, чем когда-либо при беспорядках, имевших место в истории США.

Дж. Т. Хедли в работе «Великие бунты в Нью-Йорке» дает красочное описание хронологии событий: «Второй день… постоянный звук пожарных колоколов только увеличивал ужас, который распространялся с каждым часом. Особенно это касалось негритянского населения… Некоторое время на углу 27-й улицы и 7-й авеню лежал труп негра, раздетого почти догола, а вокруг него собралась толпа ирландцев, плясавших и кричавших, как индейские дикари… Следующим объектом нападения оказалась негритянская парикмахерская, которую подожгли факелом. Негритянский ночлежный дом на той же улице также удостоился визита этих сорвиголов и вскоре был превращен в груду руин. Семидесятилетних стариков и детей, слишком маленьких для того, чтобы понять смысл происходящего, жестоко избивали и убивали».

Не столь продолжительные и не такие кровавые бунты против призыва в армию имели место и в других северных городах: Ньюарке, Трое, Бостоне, Толидо, Эвансвилле. В Бостоне погибли ирландские рабочие, напавшие на арсенал, – солдаты открыли по ним огонь.

На Юге, за фасадом единства белой Конфедерации, также тлел конфликт. Большинство белых – две трети – не имели рабов. Несколько тысяч семей составляли плантационную элиту. Федеральная перепись населения 1850 г. показала, что доходы 1 тыс. южных семейств, являвшихся экономической верхушкой, составляли около 50 млн. долл. в год, притом что остальные 660 тыс. семей вместе взятые получали примерно 60 млн. долл. в год.

Миллионы белых южан были малоимущими фермерами, жившими в сараях или заброшенных надворных строениях, обрабатывая землю, которая была столь плоха, что владельцы плантаций ее попросту забросили. Перед самым началом Гражданской войны рабы, трудившиеся на хлопковой фабрике в городе Джексоне (Миссисипи), получали 20 центов в день на питание, а белые рабочие того же предприятия – 30 центов. В августе 1855 г. газета, выходившая в штате Северная Каролина, писала о «сотнях тысяч семей рабочего класса, которые из года в год вели полуголодное существование».

За боевыми возгласами мятежников и легендарным духом армии Конфедерации скрывалось сильное нежелание воевать. Историк Э. М. Коултер, сочувствовавший Югу, задавался вопросом: «Почему Конфедерация потерпела поражение? Существовало немало сил, приведших ее к разгрому, но обобщить их можно таким фактом: народ недостаточно сильно и не слишком долго стремился к победе». Решающую роль играли не деньги или солдаты, а сила воли и моральный дух.

Закон о призыве, действовавший в Конфедерации, также предполагал, что богатые могут избежать службы. Начали ли солдаты-конфедераты подозревать, что они сражаются за привилегии элиты, к которой им никогда не суждено принадлежать? В апреле 1863 г. в Ричмонде вспыхнул хлебный бунт. В то лето восстания против призыва происходили в разных городах Юга. В сентябре вспыхнул хлебный бунт в Мобиле (Алабама). Дж. Л. Тейтум в своем исследовании «Нелояльность в Конфедерации» пишет: «До окончания войны состояние большого недовольства положением дел проявлялось в каждом штате, и многие нелояльно настроенные люди объединялись в группировки – в некоторых штатах это были хорошо организованные и активные сообщества».

Гражданская война стала одним из первых в мире проявлений современного военного искусства: смертоносные артиллерийские снаряды, пулеметы Гэтлинга, штыковые атаки сочетали неразборчивое убийство всех и вся, свойственное механизированной войне, с рукопашными схватками. Кошмарные сцены не поддавались описанию, кроме как в романах вроде «Алого знака доблести» Стивена Крейна. Во время одной атаки у Петерсберга (Виргиния) полк из штата Мэн, в котором было 850 солдат, потерял за полчаса 632 человека. Это была масштабная мясорубка: с обеих сторон погибли 623 тыс. человек, 471 тыс. получили ранения, т. е. более 1 млн. убитыми и ранеными в стране, чье население составляло 30 млн. человек.

Неудивительно, что по мере продолжения войны росло число дезертиров. Что касается армии Союза, то к концу военных действий из нее бежало 200 тыс. человек.

Тем не менее в 1861 г. за Конфедерацию сражались 600 тыс. добровольцев, в армию Союза многие также вступили волонтерами. Психология патриотизма, соблазн приключений, аура морального крестового похода, созданные политическими лидерами, эффективно сработали, затенив классовое возмущение богатыми и всемогущими и повернув гнев на «врага». Вот что пишет Э. Уилсон в книге «Кровь патриотов», вышедшей после Второй мировой войны: «В наших недавних войнах мы видели, насколько раскол и разногласия в общественном мнении могут мгновенно обернуться практически полным общенациональным единством, приливом энергии, которая понесет молодежь к гибели и преодолеет любые попытки сдержать этот поток. Единство мужчин на войне подобно стайке рыб, которая отклоняется от курса одновременно и, судя по всему, без указания лидеров, когда появляется тень врага, или закрывающей небо туче саранчи, которая одним импульсом опустится на землю, чтобы поглотить урожай».

Приглушив раздражающие звуки войны, Конгресс США взялся принимать, а Линкольн – подписывать целую серию законов, предоставлявших бизнесу то, что ему хотелось, и что аграрный Юг блокировал до сецессии. Предвыборная платформа республиканцев образца 1860 г. напрямую была обращена к предпринимателям. В 1861 г. Конгресс принял тариф Моррилла, благодаря которому импортные товары подорожали, что позволило американским промышленникам повысить цены на свои изделия и заставило потребителей в стране платить больше.

В следующем году был принят Закон о гомстедах. По нему 160 акров незанятой государственной земли на Западе мог получить каждый, кто готов был эту землю обрабатывать в течение пяти лет. Любой, кто был в состоянии заплатить по 1,25 долл. за акр, мог приобрести гомстед незамедлительно. Однако необходимые для этого 200 долл. имелись лишь у небольшого числа обычных людей; в дело включились спекулянты, скупившие большую часть земель. Под гомстеды отвели еще 50 млн. акров территории. При этом во время Гражданской войны Конгресс и президент безвозмездно передали различным железнодорожным компаниям свыше 100 млн. акров. Конгресс также создал национальный банк, сделав правительство партнером банковских кругов и гарантировав их прибыли.