Читать книгу - "Иван Ефремов - Николай Смирнов"

Ефремов раскрывает перед нами лабораторию мысли, показывая не только победные пути, но и ловушки, которые поджидают людей, всецело посвятивших себя науке. В одной из таких ловушек оказывается в начале повествования Шатров: «Он давно уже чувствовал вялость. Паутина однообразных ежедневных занятий плелась годами, цепко опутывая мозг. Мысль не взлетала более, далеко простирая свои могучие крылья. Подобно лошади под тяжким грузом, она ступала уверенно, медленно и понуро. Шатров понимал, что его состояние вызвано накопившейся усталостью». Он расплачивается «за своё длительное самоограничение, за нарочитое сужение круга интересов, расплачивается отсутствием силы и смелости мысли. Самоограничение, давая возможность большей концентрации мысли, в то же время как бы запирало его наглухо в тёмную комнату, отделяя от многообразного и широкого мира».

Из этой ловушки Шатрову удаётся вырваться, когда научная задача, вставшая перед ним на стыке палеонтологии и астрономии, оказывается настолько потрясающей, что учёному требуется стать выше самого себя не только для того, чтобы её решить, но и даже для того, чтобы в полной мере осознать масштаб проблемы.

Профессор Давыдов, в противоположность Шатрову, жадно впитывает разнообразные впечатления жизни, и это даёт ему возможность предвидеть пути развития науки, выходить за пределы сегодняшних знаний. Отвечая на вопрос аспирантов о выборе научного пути, он произносит подлинный гимн самоотдаче учёного: «Только тогда, когда ваш ум будет требовать знания, ловить его, как задыхающийся ловит воздух, тогда вы будете подлинными творцами науки, не щадящими сил в своём движении вперёд, сливающими свою личность с наукой».

Заметим: не с отдельной отраслью науки, а с наукой в целом. Сам Ефремов любил говорить, что он «доктор наук», поэтому должен знать все отдельные дисциплины.

Отстаивая высокое значение палеонтологии, автор утверждает: «Её «завтрашний день» дальше, чем у других отраслей знания, она сделается необходимой позже других, но сделается, когда мы сможем вплотную взяться за человека». Чтобы во всей полноте понять биологию человека, надо познать закономерности эволюционной лестницы.

Важнейший вопрос, вставший перед философией середины XX века, — вопрос о соотношении развития науки и требований современности. Ефремов даёт на него чеканный ответ: «Наука имеет свои законы развития, не всегда совпадающие с практическими требованиями сегодняшнего дня. И учёный не может быть врагом современности, но и не может быть только в современности. Он должен быть впереди, иначе он будет лишь чиновником. Без современности — фантазёр, без будущего — тупица».

Ещё одна генеральная мысль Ефремова, которую учёные XXI века называют законом техно-гуманитарного баланса,^[176] высказана так же чётко: там, где культура сильно отстаёт от развития техники, «люди приобретают всё большую власть над природой, забывая о необходимости воспитания и переделки самого человека, часто далеко ушедшего от своих предков по уровню общественного сознания». Варварство, вооружённое последним словом техники, — страшный враг человечества, и необходимо вооружить себя высоким уровнем общей культуры, чтобы бороться с этим врагом.

Залогом успеха в этой борьбе служат гуманизм, стремление широких народных масс к взаимопомощи, жажда знаний. Три эпизода бескорыстного труда людей составляют невидимый стержень произведения. В начале повести группа сапёров помогает Шатрову добыть драгоценную тетрадь из разбитого танка, прокладывая тропку через заросшее, заминированное поле. Советские моряки с «Витима», потрясённые зрелищем разбитого цунами города, дружно отправляются на помощь пострадавшим. Кульминацией в этой цепочке становится эпизод, когда на раскопки местонахождения — неурочно, в воскресный день — обещают выйти 900 человек: «Рабочие здесь так заинтересовались находками рогатых «крокодилов», как они их зовут, что сами предложили мне помочь «развалять соответствующе» это место».

Мир Земли, населённой людьми, необычайно хрупок. Это доказывают картины великого танкового сражения, потрясшие Шатрова, и разрушительного цунами, которое наблюдает Давыдов, находясь в Тихом океане, на палубе парохода «Витим». Час назад моряки любовались красивым городком, но чудовищная волна разрушила его. Эти эпизоды, на первый взгляд не относящиеся непосредственно к проблеме небесных пришельцев, напрямую связаны с раздумьями Шатрова о хрупкости жизни, о непостижимых пространствах космоса, которые он рассматривал в телескоп.

Автор, продолжая традицию великих учёных и поэтов, вслед за Ломоносовым и Тютчевым размышляет о том, чем для бесконечной, холодной Вселенной является ум Человека. Жизнь скоротечна и хрупка, космос не знает предела. Однако «грозная враждебность космических сил не может помешать жизни, которая, в свою очередь, рождает мысль, анализирующую законы природы и с их же помощью побеждающую её силы».

Ефремов, не колеблясь, утверждает множественность обитаемых миров:

«У нас на Земле и там, в глубинах пространства, расцветает жизнь — могучий источник мысли и воли, который впоследствии превратится в поток, широко разлившийся во вселенной. Поток, который соединит отдельные ручейки в могучий океан мысли».

Великое братство по духу и мысли будет залогом того, что «обитатели различных «звёздных кораблей» поймут друг друга, когда будет побеждено разделяющее миры пространство, когда состоится наконец встреча мысли, разбросанной на далёких планетных островках во Вселенной».

Ефремов понимал, что для великого расширения мира нужны ещё тысячелетия познания. Пионеры в этом познании — учёные сегодняшнего дня, значение работы которых понимает каждый простой житель страны.

Произведение о космических пришельцах необычайно населено тружениками Земли — людьми самого разного рода занятий. Мы знакомимся с опытными и молодыми учёными — палеонтологами, астрономами, с аспирантами, с военными — танкистами и сапёрами, с моряками и шофёрами, строителями и раскопщиками. Они не безлики: многих, несмотря на малый объём произведения, автор наделяет характерными размышлениями, жестами, манерой речи.

События происходят не в абстрактном пространстве: перед читателем встают яркие, объёмно выписанные картины русского поля — места великой танковой битвы, заросшего высокой травой и окаймлённого берёзами, тропический остров в Тихом океане, пейзажи горных отрогов Тянь-Шаня, покрытые пустынным загаром «поля смерти» динозавров в Средней Азии. Мы видим интерьеры квартир и кабинеты Шатрова и Давыдова, оборудование обсерватории и корабля, отчётливо представляем себе схему раскопок на месте будущей гидроэлектростанции.

Действие рассказа идёт по нарастающей, спусковой пружиной для очередного этапа развития становится выход мысли на новый горизонт.

Кульминация состоит из серии моментов, которые соответствуют триаде тезис — анализ — синтез.

Тезисом становится момент, когда профессор Давыдов обнаруживает: кость, только что добытая из земли, не панцирь черепахи: