Читать книгу - "Одна жизнь – два мира - Нина Алексеева"

Но те, кто имел их, заигрывали просто до дыр, и всегда могли быть уверены, что скучать их друзья не оставят. Мы уговорили Глеба приобрести три такие пластинки Вертинского, Лещенко, и, кажется Семенова, за умопомрачительные деньги и долго бродили по рынку в поисках наших волшебных черевичек, но так и не нашли.

Тогда Тамара обратилась к сидящим здесь китайцам, занимающимся чисткой обуви. Один из них откликнулся:

— Моя мозить достать, васа плиходить в сесть возле китайский ресторан, моя будет здать.

В условленное время мы с Тамарой были у ресторана. На улице сидел наш чистильщик с невозмутимым видом китайского божка. Но, увидев нас, он быстро собрал свои вещички, встал и пошел. Мы догнали его:

— Ну как же, ходя, где наши туфли?

Он завернул за угол:

— Васа идет за мной, моя пойдет к зене. У нее две пали васа.

Китаец шел, поворачивая из одного переулка в другой, а мы шли за ним. Наконец мы вошли в какой-то длинный коридор. Неприятный тяжелый запах. Китаец открыл низенькую дверь и пропустил нас в небольшую полуосвещенную комнатку. Указав на два покосившихся стула, предложил нам сесть, а сам исчез. Мы, удивленно озираясь, брезгливо присели и, взглянув друг на друга, расхохотались. Вначале нам было смешно от своей авантюры, но время шло, а наш китаец не показывался, как в воду провалился, и нам стало скучно и даже немного страшновато.

— Ты знаешь, — спрашиваю Тамару, — где мы находимся и как выбраться из этого чертового гнезда?

— Ей-богу, — ответила Тамара, — сколько лет живу во Владивостоке, а о существовании таких пещер и не подозревала.

— Давай-ка, попробуем выбраться на свет божий, а там дорогу найдем.

Но не тут-то было, как мы ни старались, а дверь не поддавалась нашим усилиям. Здесь, честно признаюсь, все мужество нас покинуло.

— Что делать, куда «ходя» нас завел? — шептала испуганно Тамара. — Да и мы тоже дурака сваляли, пошли за ним.

По левую сторону комнаты я увидела дверь, она легко открылась, и мы очутились в такой же, но более светлой комнате. Обрадовавшись тому, что дверь легко открылась, мы смелее открыли следующую, нашим глазам предстала жуткая картина: в комнате было человек десять-пятнадцать, дым коромыслом, тот же удушливый запах, который царил и во всех других помещениях. Мы рванулись обратно, крепко прихлопнув дверь. Куда бежать? Но в это время дверь отворилась, в комнату вошел молодой человек лет двадцати пяти. Мы с Тамарой прижались к двери и смотрели на него с ужасом. Молодой человек улыбнулся и очень приятным голосом спросил:

— Вы-то как сюда попали?

Я ему объяснила и попросила вывести нас. Он охотно согласился, и, к нашему удивлению, у него все двери открывались легко и без труда. Оказывается, здесь были просто какие-то замысловатые щеколды, и мы не знали, как ими пользоваться.

Когда мы уже шли по широкому освещенному ярким солнцем проспекту, мы внимательно начали разглядывать нашего спасителя. Это был высокий, широкоплечий, с хорошим открытым лицом молодой человек. Каштановые волосы непокорно падали на его высокий лоб, большие карие глаза были печальны, но нам сразу стало весело, и мы наперебой начали благодарить своего избавителя.

Наш спаситель вдруг остановился и громко, даже испугав нас, спросил:

— А тапочки-то как?

— Аллах с ними, с тапочками, вся история поинтересней тапочек будет.

— Ну, вот я вас и вывел, а теперь мне можно вас покинуть? — полувопросительно сказал он.

— Нет, уж нет, пойдемте с нами, попросили мы, и расскажите нам все-таки, где мы были.

— Много знать будете, рано состаритесь, — отшутился он. — Пожалуй, я пойду.

— Нет уж, никуда вы не пойдете, — настаивали мы. — Пойдемте с нами в парк, а туда вы всегда успеете.

Он поднес руку к вискам, потер их пальцами и, махнув решительно рукой, произнес:

— Пойдемте. А знаете, где вы были? — спросил теперь нас наш спутник.

Мы ответили, что понятия не имеем.

— В опиокурильне, — сказал он. И столько горечи было в этих словах, что нам даже жалко стало его.

Тамара только удивленно пролепетала, что никогда не думала, что что-то подобное вообще может здесь существовать.

Через несколько кварталов мы очутились у городского парка. У входа толпился народ, среди них было много военных, преимущественно моряки — в белых рубашках с огромными синими воротниками, в брюках клеш и бескозырках, лихо надвинутых почти на переносицу. Здесь же прогуливались барышни, искоса поглядывая на моряков, и, стыдливо отворачиваясь, потихоньку хихикали.

Играла музыка, мы быстро вышли из шумной толпы и пошли к самому возвышенному месту парка, там было меньше людей, и вид был изумительный. Весь Владивосток был виден как на ладони, окруженный безбрежным пространством воды.

Картина была потрясающе красивая, мы все невольно засмотрелись, Тамара даже запела, пела она с большим чувством.

— Как вас зовут? — обратилась я к нашему герою.

— Митя.

— Расскажите о себе, Митя.

— Хорошие вы девушки… — слушая песню, сказал Митя. — Ну что ж, расскажу, только история моя невеселая.

Мы потихоньку спустились вниз, прошли к самой воде и уютно уселись возле какой-то опрокинутой лодки.