Читать книгу - "Генерал Деникин - Владимир Черкасов-Георгиевский"

Керенский требовал от них остановиться, Корнилов – идти вперед. Туземная дивизия, прославившаяся на войне как «Дикая», состояла из лихих горских добровольцев: полков дагестанцев, ингушей, кабардинцев, осетинов, черкесов, чеченцев. Один из них отлично показал себя, однажды временно подчиняясь командиру «железных» Деникину. За подвиги ингушский и кабардинский полки были удостоены Георгиевских штандартов. В 1998 году Дикая дивизия будет воссоздана президентом Ингушетии генералом Аушевым на территории его автономной республики в виде патриотической общественной организации.

У станции Антрошино высланные Керенским части из Павловска и Царского Села напоролись на ингушей и черкесов. «Дикие» под командой князя Гагарина дружно ввязались в бой. Но впереди красными железнодорожниками уже были разобраны пути, вокруг сновали разъезды керенцев. Князь, опасаясь попасть в мешок, отошел к своей дивизии на станции Вырица и Семрино.

Тут 29 августа за Дикую дивизию взялись большевистские агитаторы, которым помогли делегаты Всероссийского мусульманского съезда, идущего в Петрограде. В числе его посланцев уговаривал земляков и внук Шамиля, когда-то предавшего горцев замирением с русским царем в Кавказской войне. Первыми поддались кабардинцы и осетины, потом другие, и командующий дивизией князь Багратион вынужден был отказаться от задачи, поставленной Корниловым.

Уссурийских казаков, продвинувшихся до Ямбурга, там тоже распропагандировали гонцы петроградских красных. Смутили они и донцов, остановившихся ближе всех к столице. Был еще расчет на 5-ю Кавказскую казачью дивизию в Финляндии, которой Корнилов приказал выступить, но командира ее корпуса князя Долгорукова арестовали в Ревеле.

А. И.Деникин. 1917 год

Подпольные офицерские организации не поднялись, потому что ждали антиправительственного большевистского восстания, но ленинцы сориентировались, заверив со страниц «Известий», будто такое «не готовили и не готовят». Они вместе с понадобившимся им лишь на это время Керенским дружно разыграли антикорниловскую карту.

Отчаянный на словах Крымов в нерешительности стоял под Лугой. Он растерялся от распада дотоле столь крепкого его корпуса. Керенский предложил ему «под честное слово» прибыть в Петроград, и Крымов 31 августа туда поплелся. Когда явился к Керенскому в Зимний дворец, уже действовала Чрезвычайная следственная комиссия по расследованию дела о генерале Корнилове и его соучастниках. Крымова туда и направили для «дачи показаний», но он застрелился…

Генерал Деникин дождался в Бердичеве своей развязки еще 28 августа. Сюда комиссару Юго-Западного фронта Иорданскому пришла за подписями Керенского и Савинкова телеграмма:

«Главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта генерал-лейтенант Деникин отчисляется от должности Главнокомандующего с преданием суду за мятеж».

В Быховской тюрьме

Спустилась с местной, митинговой Лысой Горы (!) огромная толпа солдат с красными флагами и двумя броневиками. Окружили дом и штаб Деникина, Иорданский арестовал его, Маркова, генерал-квартирмейстера Орлова – «за попытку вооруженного восстания против Временного правительства». Пожалел Антон Иванович, что его с оружием не поднимал. Но успел через надежного человека перекинуть письмо Асе в Киев, которое написал на днях:

Дорогая моя, новый катастрофический период русской истории. Бедная страна, опутанная ложью, провокаторством и бессилием.

О настроении своем не стоит говорить. Главнокомандование мое фиктивно, т. е. находится под контролем комиссаров и комитетов. Невзирая на такие невероятные условия, на посту своем останусь до конца, предписал то же сделать подчиненным начальникам.

Спасают революцию, а армию разрушают, страну губят! Я вновь совершенно открыто заявил Временному правительству, что путь его считаю гибельным для страны и армии. Я не понимаю психологии этих людей. Знают совершенно определенно мой взгляд – не устраняют и вместе с тем не дают работать, как велит долг.

Физически здоров. Сердце болит. Душа страдает.

Конечно, такое неопределенное положение долго длиться не может. Боже, спаси Россию от новых страшных потрясений!

Обо мне не беспокойся, родная: мой путь совершенно прям и открыт.

Деникин.

Деникина повезли с генералами на автомобиле под конвоем броневиков на гауптвахту Бердичева. Там разместили по карцерам-одиночкам. Под зарешеченными окошками хамски веселилась толпа…

С 30 августа Керенский объявил себя Верховным главнокомандующим. Сначала он предложил этот пост снова Алексееву, но тот согласился лишь на должность начштаба Ставки, с условием «преемственного и безболезненного перехода» ее опять в новые руки. В общем, генерал Алексеев, как всегда, от скуки был на все руки.

1 сентября Алексеев прибыл в многострадальную Ставку, ставшую истинно Могилевской. Корнилов с усмешкой посмотрел на Алексеева и сказал:

– Вам трудно будет выйти с честью из этого положения. Вам придется идти по грани, которая отделяет честного человека от бесчестного. Малейшая ваша уступка Керенскому толкнет вас на бесчестный поступок. Думать же, что Керенский, который теперь, конечно, в руках Совета рабочих и солдатских депутатов, пойдет на выполнение всех моих требований, не приходится. В лучшем случае: или вы сами уйдете, или вас попросят уйти.

Вечером этого дня Алексеев получил приказ Временного правительства арестовать генералов Ставки Корнилова, Лукомского, Романовского. 3 сентября их из-под домашнего ареста под охраной перевезли в Могилевскую гостиницу «Метрополь». 11 сентября 1917 года генералов переправили вместе с группой других мятежных офицеров сидеть за пятьдесят километров в городок Быхов, в здание старого католического монастыря.

Корниловский путч провалился, но «музыка военной реакции», как точно и красочно определил ее «главный болтун России» Керенский, вострубила по всей стране.