Читать книгу - "Путешествие по всему миру на "Буссоли" и "Астролябии" - Жан Франсуа Лаперуз"

Я не могу не рассказать об одном английском канонире, который приблизительно два года назад, салютуя по приказу своего капитана, убил не замеченного им китайского рыбака в джонке, неосторожно расположившегося в пределах полета ядра. Губернатор Кантона потребовал канонира к себе и, наконец, получил его, пообещав не причинять никакого вреда человеку, совершившему неумышленное убийство. После этого заверения несчастного доставили к нему, и через два часа тот был повешен. Честь нации требовала скорого и решительного мщения, однако купеческие корабли не обладают средствами для этого. И их капитаны, приученные к точности, добросовестности и сдержанности — все эти качества необходимы для сохранения собственности их нанимателей, — не могли оказать благородного сопротивления, которое принесло бы убытки их компании в размере сорока миллионов, потому что корабли вернулись бы пустыми. Однако они, несомненно, протестовали против этого преступления и надеялись получить удовлетворение.

Я осмелюсь утверждать, что все работники различных европейских компаний охотно отдали бы большую часть своего имущества, чтобы, наконец, проучить этих трусливых мандаринов за все их несправедливости, которые перешли любые допустимые границы.

У португальцев еще больше оснований жаловаться на китайцев, чем у всех других наций. Общеизвестно, благодаря какому почетному титулу они владеют Макао. Право построить город на этих землях было даровано португальцам императором Хоуцуном^[126] в знак благодарности за то, что они уничтожили пиратов, обосновавшихся на островах рядом с Кантоном, — эти пираты грабили суда и опустошали китайское побережье.

Нет оснований утверждать, что португальцы лишились своих привилегий, поскольку злоупотребляли ими: их единственным преступлением была слабость их правительства. Изо дня в день китайцы наносили им новые обиды и каждый миг выдвигали все новые требования. Португальское правительство никогда не оказывало этому никакого сопротивления, и это место, где любая европейская нация, обладая малейшей настойчивостью, внушила бы почтение императору Китая, — не более чем китайский город, в котором дозволено жить португальцам, хотя они обладают неоспоримым правом командовать здесь и могли бы заставить бояться себя, если бы имели всего лишь гарнизон в две тысячи европейцев, два фрегата, несколько корветов и один бомбардирский корабль.

^{Луи ле Бретон.}

^{Китайская джонка в порту.}

^{1846 г.}

Макао, расположенный в эстуарии Жемчужной реки, мог бы принять 64-пушечные корабли на свой рейд возле острова Тайпа и суда — в 700–800 тонн, наполовину загруженные, — в гавань в нижней части города, сообщающейся с рекой на востоке. Согласно нашим наблюдениям, северная широта города — 22° 12′ 40″ и восточная долгота — 111° 19′ 30″.

Вход в гавань охраняет крепость с двумя батареями, мимо которой прибывающие корабли проходят на расстоянии пистольного выстрела. Три маленьких форта, два из которых вооружены дюжиной пушек и один — шестью пушками, оберегают южную часть города от любых посягательств китайцев. Все эти укрепления, находящиеся в плачевном состоянии, едва ли показались бы грозными европейцам, однако их вполне достаточно, чтобы устрашить весь военный флот китайцев. Помимо того, рядом с городом есть гора, господствующая над берегом. Отряд солдат на ней смог бы выдержать очень долгую осаду. Португальцы Макао, люди более религиозные, чем воинственные, возвели церковь на развалинах форта, который некогда венчал гору, будучи неприступным укреплением.

Со стороны материка берег защищают две крепости. Одна из них вооружена сорока пушками и может вместить тысячный гарнизон; в ней есть цистерна, два источника воды и казематы для военных припасов и провизии. Другая крепость, насчитывающая тридцать пушек, может принять не более трехсот солдат и обладает обильным источником, который никогда не пересыхает. Эти две цитадели господствуют надо всей округой.

Португальские владения едва ли простираются от города дальше, чем на одно лье. Их границей служат стены, охраняемые несколькими солдатами мандарина. Этот мандарин — истинный правитель Макао, которому подчиняются все китайцы. Он не имеет права ночевать в пределах города, однако он может посещать город и его укрепления, инспектировать таможню и проч. По случаю визита мандарина португальцы должны салютовать ему из пяти орудий. Однако никому из европейцев не дозволяется ступать на китайские земли по ту сторону стены: допустив подобную неосторожность, европеец оказался бы во власти китайцев, которые могли бы бросить его в темницу или потребовать большой выкуп. Впрочем, несколько офицеров наших фрегатов подвергли себя этой опасности, и их легкомыслие не возымело каких-либо неприятных последствий.

Все население Макао можно оценить в двенадцать тысяч душ, из которых сто человек — португальцы по рождению, две тысячи — метисы или португальские индийцы, столько же рабов-кафров, которые служат им дома, и все остальные — китайцы, занятые в торговле и других ремеслах, что ставит португальцев в зависимость от них. Португальцы, хотя почти все они метисы, считают позорным для себя какой-либо ручной труд ради пропитания семьи. Однако их самолюбие нисколько не страдает, когда они докучливо просят милостыню у прохожих.

Вице-король Гоа назначает на все военные и гражданские должности Макао. Он избирает губернатора, а также всех сенаторов, которые разделяют с последним гражданскую власть. Он утверждает гарнизон из ста восьмидесяти индусов-сипаев и ста двадцати стражников, в обязанности которых входит ночное патрулирование. Солдаты вооружены дубинками, лишь у офицера есть право носить шпагу, однако ни в коем случае он не может применить ее против китайца.

Если вора этой национальности застанут на месте преступления, его следует задерживать с величайшей предосторожностью. И если солдат, защищаясь, будет настолько неудачлив, что убьет вора, то его доставят к китайскому губернатору и повесят посреди рыночной площади в присутствии собственных сослуживцев, португальского магистрата и двух китайских мандаринов, которых после казни, как и при въезде в город, приветствуют пушечными выстрелами. Однако если, наоборот, китаец убьет португальца, его отдают в руки судей его собственной национальности, которые, обобрав его, создают видимость исполнения всех формальностей правосудия, но на самом деле позволяют избежать его, равнодушные ко всем требованиям португальской стороны, которые никогда не удовлетворяются.

Португальцы недавно совершили деяние с применением силы, которое следует запечатлеть золотыми буквами в анналах сената. Они сами расстреляли в присутствии мандаринов сипая, убившего китайца, и отказались передать это дело китайским судьям.