Читать книгу - "Интербеллум 1918–1939 - Александр Чаусов"

Победа Севера в Гражданской войне имела свои огромные экономические и политические последствия. Что касается экономики, выше уже было сказано, что теперь США шли по пути форсированной индустриализации. Что касается политики, после победы Севера Штаты стали куда более централизованным государством, а центральная власть получила значительно больше полномочий.

Еще перед началом войны, в 1860 году, Республиканская партия потребовала коренного изменения государственных отношений, преобразования их в такие, которые в первую очередь защищают и продвигают капиталистические интересы участников городского производства^[190]. После победы Севера этот курс продолжился, чему способствовала и развитая промышленность. «Наличие богатейших запасов угля, нефти, железа, меди и других полезных ископаемых избавляло американских предпринимателей от необходимости ввозить нужное для промышленного производства сырье из-за рубежа»^[191].

Но усиление частного капитала привело к ответным мерам со стороны федеральных властей. Элементы государственного регулирования вводились в экономику в ответ на сверхмонополизацию. К тому времени в США появились первые крупные тресты – коммерческие структуры, монополизировавшие целые отрасли промышленного производства. Одной из первых монополий США стал основанный Джоном Рокфеллером нефтяной трест «Стандард Ойл», который уже в 1880 году перерабатывал приблизительно 90 процентов всей американской нефти. В то время она шла в основном на керосин для освещения и других нужд. Около 75 процентов запасов руды и более 50 процентов черной металлургии контролировала семья Морганов.

Конкуренция частного капитала в США той поры принимала самые экстремальные формы. В качестве примера можно привести историю о том, как Рокфеллер активно использовал управление региональными рынками и шантаж владельцев малых компаний, которые намеревался поглотить. «В борьбе с конкурентами агенты “Стандард Ойл” прибегали к шпионажу и шантажу. Видные представители фирмы либо сознательно пускали в ход ложь, либо проявляли в различных делах поразительно слабую память. Правда, наконец, состоит в том, что в платежных ведомостях “Стандард Ойл” в роли советников оказалось много видных политических деятелей, и что фирма предназначала большие суммы для избирательного фонда партии»^[192].

Известно также, что, стремясь поглотить одну трубопроводную компанию, Tidewater, Рокфеллер использовал буквально террористические методы давления, нанимая уличные банды для атаки на рабочих и саботажа трубопроводов. Эти действия, как, впрочем, и неграмотное управление финансами, привели к тому, что Tidewater потребовался крупный кредит для завершения своей сети трубопроводов. Кредит был предоставлен Рокфеллером, и очередная компания оказалась под его контролем.

Очевидно, что при таких методах конкуренции американским промышленникам не было никакого дела до прав рабочих, уровня заработных плат и прочего «социального пакета». В конце концов, если рабочие выражали свое недовольство, всегда можно было нанять только недавно освобожденных из рабства негров, которые практически буквально были готовы работать за еду.

Впрочем, градус общественного недовольства был довольно высок, а федеральные власти понимали, что фактически от них ускользает контроль за огромными секторами промышленности и экономики. Поэтому «под давлением общественного мнения в 1890 г. был принят “антитрестовский” закон Шермана. Законом запрещались объединения, стеснявшие свободу конкуренции, т. е. формально запрещались монополии. Однако закон Шермана был бессилен именно против трестов. Он предусматривал меры против “сговора” нескольких фирм на рынке, т. е. был направлен против монополий низшего порядка – картелей и синдикатов, а когда эти фирмы сливались в одну, т. е. возникал трест, закон не усматривал здесь сговора, да и не мог вмешиваться во внутренние дела фирм».

Логично предположить, что, разрабатывая эту норму, Джон Шерман руководствовался не столько экономическими расчетами, сколько соображениями внешнеполитического свойства. После работы в качестве министра финансов, как раз в период разработки проекта документа, он занимался внешней политикой в качестве председателя сенатского комитета по международным делам. Именно тресты активнее всего действовали в сфере международной торговли, и государство фактически не могло их контролировать на этом направлении. Закон Шермана же предусматривал хоть какие-то рамки против «международных монополий», которые самим фактом своего существования несли угрозу экономическому суверенитету США.

В то же время есть версия, что этот закон отчасти носил и «адресный характер» и был направлен непосредственно против рокфеллеровской «Стандард Ойл». Дело в том, что, будучи сенатором, Шерман представлял штат Огайо, а именно крупный город этого штата – Кливленд, который Рокфеллер сделал «столицей» своей финансово-промышленной империи. И поскольку действовал он методами, описанными выше, то опасения Шермана были не лишены оснований.

Следующий этап в усилении государственного контроля экономической сферы страны пришелся на годы правления президента Теодора Рузвельта, который «полагал, что государство должно было не просто регистрировать деятельность предпринимателей, а координировать развитие бизнеса»^[193]. Рузвельт при этом был типичным и ярким представителем «экспансионистов». Он вступил в должность президента 14 сентября 1901 года, но не в ходе выборов, а с поста вице-президента, когда президент Мак-Кинли после успешного на него покушения скончался от ран. Рузвельт стал самым молодым на тот момент президентом США.