Читать книгу - "Мемуары генерала барона де Марбо - Жан-Батист-Антуан-Марселен де Марбо"

Маршал Ланн и мои товарищи, видя мое затруднение, заставили меня спешиться, чтобы дать ей отдохнуть в течение нескольких часов. В этот момент я заметил одного из наших гусар, который вел в поводу лошадь, захваченную у противника. Я взял эту лошадь себе и передал Лизетту одному из кавалеристов маршальского эскорта, чтобы он отвел ее за линию наших войск и, накормив, передал моему слуге, как только увидит его. Я сел на мою новую лошадь и занял свое место среди адъютантов маршала, выполняя его поручения, когда наступала моя очередь. Сначала я был очень доволен моей новой лошадью, но это продолжалось до того момента, когда маршал Ней вошел во Фридланд и маршал Ланн поручил мне поехать к нему, чтобы предупредить о передвижениях противника. Как только я попал во Фридланд, моя проклятая лошадь, которая была столь хороша в поле, оказалась на маленькой площади. Все дома вокруг горели, мостовая была покрыта горящей мебелью и балками, среди которых тлели многочисленные трупы. Вид пламени и запах обугленного мяса так напугали ее, что она не захотела больше двигаться ни вперед, ни назад и, упершись всеми четырьмя ногами, осталась в неподвижности, громко фыркая. Никакие удары шпорами не могли сдвинуть ее с места. Тем временем на соседней улице русские на какой-то момент взяли верх над французами и отбросили наших солдат до того места, где я находился. С верхушки соседней церкви и с окружающих домов градом посыпались пули, а две пушки, которые неприятель притащил на руках, стреляли по батальонам, сражавшимся вокруг меня.

Кругом было убито множество людей, что напомнило мне положение, в котором я оказался при Эйлау, среди солдат 14-го линейного полка. Мне совсем не хотелось получать новые ранения, а тем временем, оставаясь здесь, я к тому же не мог выполнить данное мне поручение. Поэтому я просто слез с лошади и, покинув это проклятое животное на площади, проскользнул вдоль домов, чтобы добраться до маршала Нея, находившегося на другой площади, которую указали мне встретившиеся офицеры.

Около Нея я провел четверть часа. Вокруг тоже падали пули, но их было гораздо меньше, чем там, где я оставил свою лошадь. Наконец, когда русские, отброшенные в штыковой схватке, вынуждены были повсюду отступить к мостам, маршал Ней поручил мне передать эту хорошую новость маршалу Ланну. Чтобы выбраться из города, я отправился по той же дороге, по какой прибыл в него, и снова вышел на площадь, где оставил лошадь. Здесь произошла кровавая схватка, кругом лежали мертвые и умирающие, среди которых я увидел мою упрямую лошадь, спину которой разнесло ядро, а все тело было пробито пулями!.. Я пешком выбрался на окраину города, торопясь поскорее покинуть его, потому что со всех сторон рушились горящие дома, и я боялся оказаться под их обломками. Наконец мне удалось выйти из города и дойти до берегов пруда.

День стоял жаркий. Еще жарче было от огня, пожиравшего улицы, по которым я только что прошел. Из-за этого я был весь в поту. Я задыхался и падал от усталости, потому что провел всю ночь верхом по пути от Эйлау до Фридланда, затем галопом вернулся во Фридланд и ел последний раз только накануне. И теперь я с огорчением представлял себе, как мне придется идти пешком под жгучим солнцем посреди очень высокой пшеницы, чтобы пересечь обширную равнину, отделявшую меня от Постенена, где я оставил маршала Ланна. Но счастливый случай пришел мне на помощь еще раз. Драгунская дивизия генерала Груши неподалеку от этого места атаковала противника. Столкновение было очень ожесточенным. Хотя этот бой принес победу нашей дивизии, она тем не менее потеряла некоторое количество своих людей, и полковники, как обычно, приказали собрать лошадей убитых кавалеристов и вести их в поводу в тыл. Это было поручено отряду, который двигался отдельно от основной части дивизии. Я заметил этот пикет, в котором каждый драгун вел в поводу четыре или пять лошадей. Они направлялись к пруду, чтобы напоить животных. Я обратился к офицеру, которого подобное множество лошадей очень обременяло, и он с радостью отдал мне одну из них. Я пообещал вечером вернуть ее полку. Он даже указал мне очень хорошее животное, на котором ездил один из унтер-офицеров, погибший во время боя. Я сел на эту лошадь и быстро вернулся в Постенен. Едва я покинул берега пруда, как там разразился кровавый бой, начало которому положила отчаянная атака генерала Горчакова, предпринятая им для того, чтобы открыть себе путь к отступлению, захватив дорогу на Фридланд, занятую маршалом Неем. Русские части генерала Горчакова оказались между войсками маршала Нея и частями нашего центра, выдвинувшимися вперед. Русские мужественно защищались в домах, окружавших пруд, так что, если бы я остался в том месте, где собирался отдохнуть в течение некоторого времени, я оказался бы в центре ужасной схватки. Я прибыл к маршалу Ланну в тот момент, когда его части направлялись к пруду, чтобы с тыла атаковать корпус Горчакова, который Ней фронтом вытеснял из города. Я смог предоставить маршалу Ланну ценные сведения о местности, где мы сражались.

Если на поле битвы при Фридланде французская армия взяла немного пленных, на следующий день и в последующие за ним все изменилось, потому что русских преследовали по пятам. Они были полностью разгромлены и падали от усталости. Многие из них выходили из строя и ложились прямо в полях, где мы очень многих из них взяли в плен. Мы также подобрали много артиллерийских орудий. Все остатки армии Беннигсена, которым удалось уйти, поспешили переправиться через Неман, а за ним находился сам император России. Вероятно, помня об опасностях, испытанных им при Аустерлице, он не счел нужным лично присутствовать при сражении у Фридланда и поторопился через день после нашей победы попросить о перемирии, на что Наполеон согласился.

Спустя три дня после памятной битвы при Фридланде французская армия наконец увидела перед собой город Тильзит и Неман, который в этом месте был удален от границ Российской империи всего лишь на несколько лье.

После битвы в тылах победоносной армии царит скорбь: ее путь отмечен трупами, умирающими и ранеными. В то же время воины, которые остались в живых, вскоре забывают о своих товарищах, павших на поле боя, и радуются своим успехам, весело идя вперед к новым приключениям. При виде Немана радость наших солдат была безгранична. Противоположный берег Немана занимали остатки русской армии, которую французы только что разбили во всех боях. Наши войска громко пели, а во вражеском лагере царило мрачное молчание. Император Наполеон обосновался в Тильзите, его войска стали лагерем вокруг города.

Неман разделял обе армии: французы занимали левый берег, русские — правый. Император Александр попросил Наполеона о встрече. Она состоялась 25 июня в павильоне, который был специально построен на плоту, стоявшем на якоре посреди реки, на виду у обеих армий, расположившихся на обоих берегах Немана. Это было крайне внушительное зрелище. Оба императора прибыли, каждый со своей стороны, каждый в сопровождении лишь пяти главных лиц своей армии. Маршал Ланн льстил себя надеждой, что в этом качестве он будет сопровождать императора, но ему предпочли маршала Бесьера, близкого друга принца Мюрата, и Ланн не простил этим маршалам, что его, как он считал, обошли.

Так что маршал Ланн остался с нами на набережной Тильзита, откуда мы видели, как два императора подошли друг к другу и обнялись, что вызвало в обеих армиях громкие возгласы «Ура!» и «Да здравствует император!».