Читать книгу - "Экспедиция надежды - Хавьер Моро"

изящную мебель и гобелены на стенах, живо напомнившие ей дом дона Херонимо в Ла-Корунье. Непроизвольным жестом она кончиком пальца стерла слой пыли, покрывавший гравированное медное блюдо. Когда появился прелат, Исабель показалось, что он, в своей длинной сутане, не ступает, как обычный человек, а скользит над полом. Преклоняя колени, чтобы приложиться к его руке с кольцом, Исабель задрожала. Она, нищая галисийская крестьянка, испытывала одновременно страх и гордость, переживая этот миг. Подняв взор, она увидела перед собой благородное и тонкое лицо епископа, серые глаза с искорками цвета меда, изящные руки с длинными пальцами и подумала, что никогда прежде не видела такого красивого человека. Бог наградил Пуэблу идеальным епископом, – подумалось ей. Он же, понимая, какое впечатление производит, сразу же расположил девушку к себе, расспрашивая о ее жизни в деревне, родителях, «приемном» сыне, о Галисии и превратностях путешествия. Привыкшая к высокомерному и надменному поведению священников в Галисии, Исабель растерялась от простоты и доброжелательности епископа в обращении с людьми скромного происхождения.

– Сколько вам лет? – поинтересовался прелат.

– Двадцать четыре… Я уже старая дева, – ответила Исабель, принужденно улыбнувшись.

– Такая юная, и такое длинное путешествие, – заметил он. – Поразительно! Так вы не замужем?

Исабель сглотнула.

– Нет, я не замужем, я усыновила ребенка. – Солгав, она почувствовала, что краснеет, но все же выпалила: – Ваше Преосвященство, я хотела вас видеть потому, что мне нужно, чтобы мой сын Бенито учился. Чтобы он не стал бездельником и лентяем.

В тот момент она подумала о своем отце и том чувстве, которое он наверняка испытывал, когда обратился с просьбой к деревенскому падре подыскать для дочери место служанки. Ради своего ребенка можно пойти на все, даже отважиться просить аудиенции у епископа.

– У нас есть Королевский колледж; по сути, это слияние трех старинных школ, весьма достойное заведение.

– Но я не… не зарабатываю столько…

– Не переживайте. Церковная десятина дает мне право распределять несколько стипендий. На одну из них вы можете рассчитывать для сына.

Он произнес это быстро, лаконично и четко, наверняка не понимая, что эти слова вызвали у девушки бурю чувств. То, чего Короне не удалось добиться ни для одного из маленьких членов экспедиции, она получала для своего сына. И, возможно, для Кандидо.

– А у вас уже есть планы на будущее, после окончания экспедиции?

Вопрос застал ее врасплох, и она смущенно забормотала:

– Нет, я должна заботиться о сыне, пока он не вырастет.

– Если хотите, я мог бы подыскать вам место в монастыре Святой Клары.

В то время в монастырях жили не только монахини; там находили пристанище женщины, не нашедшие себе мужа, обманутые женихами, не слишком одаренные красотой и талантами или же те, кто не отыскал опоры в мирской жизни. Некоторые из этих дам имели в распоряжении служанок и монахинь, роскошно одеваясь и блистая драгоценностями. Другие, что поскромнее, смиренно наблюдали за ходом времени, надежно укрывшись за каменными стенами.

– Я бы предпочла работать в больнице.

– Вне всяких сомнений, вы обладаете громадным опытом в уходе за недужными. Если такой ценный человек, как вы, останется в Пуэбле – это большая честь для нас. Если вы всерьез об этом думаете, то знайте, что в этой епархии вы всегда найдете любую поддержку.

Епископ предлагал Исабель нечто большее, чем просто счастливый шанс. Он предлагал ей новую жизнь. Для нее и для сына. Она уже предчувствовала, что в Пуэбла-де-лос-Анхелес обрела свое место в мире, но после разговора с доном Рикардо это ощущение превратилось в уверенность.

61

Исабель пришлось умерить свой энтузиазм. Через два дня после ее встречи с епископом Бальмис получил письмо от вице-короля с предписанием безотлагательно вернуться в Мехико.

– Как недолго длилось наше счастье в Пуэбле, – промолвил Бальмис. – Уж не вызвал ли у него раздражение наш здешний успех?

– Вполне возможно, – ответил один из его помощников.

Но дело, которое призывало Бальмиса вернуться в столицу, было намного серьезнее, чем просто ревнивая зависть вице-короля. Несколько детей из первой группы, вакцинированной в приюте, погибли, и власти решили, что причиной этого мог стать привезенный из Испании препарат. Итурригарай велел начать расследование. Бальмис вынужден был защищаться от атаки, инсценированной, по его догадкам, самим вице-королем. Неужели до него уже докатилось эхо реакции на доклад, который Бальмис отправлял в Мадрид? Это казалось невозможным, ведь прошло слишком мало времени.

– Исабель, я попрошу вас сопровождать меня в Мехико, вместе с тремя помощниками. Остальных я отправлю с Антонио Гутьерресом, фельдшером и двумя детьми для организации прививочной кампании в Вальядолиде и Гвадалахаре.

Иными словами, затевалось путешествие в несколько тысяч километров по северным землям Новой Испании. Исабель, мечтавшая наконец осесть в каком-нибудь месте вроде Пуэблы и жить спокойной жизнью, без потрясений и разочарований, почувствовала, что ее время еще не настало: она не могла покинуть Бальмиса в эту минуту. Между долгом и счастьем она всегда выбирала долг – этот принцип коренился в самой глубине ее естества.

По прибытии в Мехико Бальмис отправился в приют, где его ждали пять врачей, чтобы вместе с ними обследовать заведение и его воспитанников. Исабель сопровождала его, горя желанием поскорее увидеть «своих маленьких галисийцев». Она бегом взлетела по лестнице на второй этаж; там ее встретила сестра-хозяйка:

– Полюбуйтесь! – процедила она, указывая на закопченную дыру в стене, где раньше было окно. – Это все ваш Кандидо!

После отъезда экспедиции в Пуэблу Кандидо подпалил оконную раму, выскочил во двор и сбежал. Дирекция приюта поставила в известность вице-королевскую гвардию, и солдаты уже разыскивали мальчишку. У Исабель сжалось сердце. Она раскаивалась, что оставила его здесь, но ни Бальмис, ни остальные не нашли бы причин, чтобы взять его с собой. Исабель чувствовала свою вину за то, что не боролась за него, за ребенка, который всего-навсего хотел быть любимым, как и любой другой. Как маленький Бенито. Но он сбежал не тайком, а громко заявив о себе и выразив свой гнев тем, что устроил пожар в комнате. «Где он может сейчас находиться? – тоскливо спрашивала себя Исабель. – Кто его кормит? Как он справляется в одиночку?» Исабель одолевали черные мысли, одна другой страшнее: она видела нищету городских окраин, знала о пагубной антисанитарии береговых трущоб и об опасностях жизни в кварталах за городскими стенами, где процветает порок и где нет места простодушно-доверчивой юности.

Двое из назначенных вице-королем врачей для проведения расследования оказались бывшими коллегами Бальмиса по работе в госпитале Амор-де-Диос. Они восхищались врачом из Аликанте и считали его светилом медицинской науки после того, как он сумел победить