Читать книгу - "Геродотова Скифия - Борис Рыбаков"

ЭКСАМПАЙ. Незначительную речку Эксампай следует искать в месте сближения Гипаниса с Тирой (пять дней плавания по Гипанису от истока), т. е. близ устья Синюхи, на левом, восточном берегу Гипаниса. Река эта такова, что ее воды отравляли хорошую воду верхнего Гипаниса и делали ее горькой.

Левые притоки Синюхи и Южного Буга действительно содержат то фосфатные, то медистые примеси, ухудшающие питьевое качество воды. Интересны и названия притоков: Гнилой Еланец, Мертвовод, Черный Ташлык. Географически к устью Синюхи ближе всего подходит речка Черный Ташлык, впадающая в Синюху «со стороны Борисфена» в 10–12 км от современного Первомайска. Протяжение ее около 80 км. Геродот дает перевод скифского названия речки – Священные Пути. Именно здесь кончалась земля скифов-пахарей и их торговые караваны от Эксампая выходили в чужую землю алазонов. Пограничное положение, вероятно, и определяло наличие здесь какого-то святилища, связанного с путями⁴⁴.

БОРИСФЕН (ДНЕПР). Борисфен у Геродота является стержневой рекой Скифии: от него, как от меридиана, отмечается расположение народов, с ним связаны генеалогические легенды (Зевс – «зять» Борисфена), указаны некоторые его притоки (Герр, Пантикапа), днепровскими порогами отмечено местоположение царских курганов скифов. Устье Борисфена делит ровно пополам приморскую сторону скифского квадрата: «Так от Истра до Борисфена 10 дней пути и столько же от Борисфена до Меотиды».

Борисфен, по Геродоту, – третья река мира после Нила и Дуная по величине и вторая после Нила по полезности. Восторженно описывает Геродот Поднепровье: «Из прочих рек Борисфен наиболее прибылен: он доставляет прекраснейшие и роскошнейшие пастбища для скота, превосходнейшую рыбу в большом изобилии.

Вода его на вкус очень приятна, чиста, тогда как рядом с ним текущие реки имеют мутную воду. Вдоль него тянутся превосходные пахотные поля или растет очень высокая трава в тех местах, где не засевается хлеб. У устья реки сама собою собирается соль в огромном количестве. В Борисфене водятся огромные рыбы без позвоночного столба, называемые антакаями и идущие на соление и многое другое, достойное внимания» (§ 53).

Геродотовское описание Днепра не содержит научных загадок и легко сопоставляется с современной нам географической картой. Течение реки он делит на две части: «Известно, что Борисфен течет с севера до Герра на 40 дней пути.» (§ 53). «…река Герр отделяется (отщепляется) от Борисфена в том месте, до которого эта последняя река известна» (§ 56). «Могилы царей находятся в Геррах, до которых Борисфен судоходен…» (§ 71).

Днепровские пороги не названы Геродотом, но они так явно подразумеваются в словах о рубеже днепровского судоходства и так прочно закрепляются двукратным упоминанием «области Герр» с ее хорошо известными нам курганами, что наличие у Геродота точных сведений о порогах не подлежит сомнению.

Геродоту, жившему в эпоху первичного познания Старого Света, очень хотелось собрать сведения об истоках всех важнейших рек. Сам он был удовлетворен только своими знаниями об истоках Дуная (II, § 34; IV, §§ 48, 49). Течение Нила он проследил по сообщениям египтян на четыре месяца пути от Египта, но должен был признать, что «об истоках Нила никто не в состоянии утверждать что-либо наверное» (II, § 34). По поводу истоков Борисфена он писал: «Не только я, но, кажется, и никто из эллинов не может определить истоков только Борисфена да Нила» (§ 53). Эту фразу нужно понимать как отсутствие сведений о той земле, из которой вытекает Днепр (Валдайская возвышенность): «А через чьи земли протекает – неизвестно». Однако Геродот знал, что верхнее и среднее течение Днепра до порогов требует 40 дней плавания.

Если допустимо на основании этих 40 дней решать вопрос о Березине как возможном верхнем течении Борисфена, то он должен решаться как будто бы отрицательно. При днепровском варианте день плавания равен 32–33 км (без учета мелких извилин), а при березинском – 24 км. В прослеженных нами примерах день плавания равнялся: на Дунае – около 36 км, на Гипанисе – около 35 км, днепровская величина дня плавания (разумеется, приблизительная, Геродотом не проверенная) – 32–33 км. Березинский вариант слишком резко выделяется и поэтому вызывает сомнения. Впрочем, учитывая приблизительность сведений Геродота, опираться на расстояние в 40 дней опасно. Валдайская возвышенность, откуда истекает Днепр, представлялась Геродоту пустыней.

Где-то на Днепре на пространстве 10 или 11 дней плавания (§§ 18, 53) размещались скифы-земледельцы («борисфениты»). Неясно, чем вызвано разноречие в количестве дней. По днепровскому счету дней плавания это будет 325 км (для 10 дней) и 357 км (для 11 дней), а по гипанисскому – 355 км (для 10 дней) и 390 км (для 11 дней плавания).

Пространство, равновеликое земле борисфенитов, не умещается в нижнем отрезке Днепра, ниже порогов, т. к. от Запорожья до лимана всего лишь 270 км, что на полусотню километров меньше самого минимального расчета и на 120 км меньше максимального. В верхнем же отрезке Борисфена, выше «области Герр», равновеликое пространство может охватить течение Днепра от Киева почти до устья Ворсклы по минимальному счету и за Ворсклу, почти до Орели, – при максимальном.

Все это должно быть учтено нами при решении вопроса о размещении народов Восточной Европы по сведениям, собранным Геродотом.

ПАНТИКАПА. Одной из главных загадок Геродотовой географии является р. Пантикапа, важная как ориентир при определении Земледельческой Скифии и скифов-кочевников.

Разноречия по поводу местоположения Пантикапы начались еще в античное время. Плиний вступил в спор с некими географами, утверждавшими, что «Пантикап ниже Ольвии сливается с Борисфеном», и заявлял, что более правы те, которые признают слияние Борисфена с Гипанисом. Но сам Плиний заставил Гипанис впадать в озеро Бук, т. е. в Сиваш. Писатель, очевидно, спутал Гипанис с Гипакирисом, а куда должна впадать Пантикапа он вообще не сказал. Располагая многими данными, но плохо зная реальную географию Причерноморья, Плиний не мог понять Геродота, запутался в «гилеях», придумал какое-то «Гилейское море» и весьма приблизительно изложил географию побережья⁴⁵. На эту путаницу обратил внимание еще Абрагам Ортелий на своей карте 1590 г., где он сводил воедино данные Геродота, Плиния и Страбона.

Долгое время (от начала XIX в. до 1970 г.) Пантикапу отождествляли с левым притоком Днепра – Конкой, исходя из того, что Геродот перечислил реки в строгом порядке с запада на восток и даже пронумеровал их (§§ 51–57):

Первая – Истр.

Вторая – Тира.

Третья – Гипанис.

Четвертая – Борисфен.

Пятая – Пантикапа.

Шестая – Гипакирис.

Седьмая – Герр.

Восьмая – Танаис, в который вливается Гиргис.

Путаное описание Гипакириса и Герра у Геродота, затруднявшее отождествление их с современными реками, смутило исследователей и позволило им пренебречь строгостью Геродотовой системы и предположить, что Пантикапа не левый, а правый западный приток Днепра, и именно Ингулец. Некоторую роль сыграл и Плиний⁴⁶.