Читать книгу - "Иоанн Павел II: Поляк на Святом престоле - Вадим Волобуев"

Вскоре ему представилась возможность развить эту мысль перед главнейшими людьми церкви. В феврале 1976 года он получил от Павла VI приглашение провести на Великий пост реколлекции перед римской курией. На подготовку текстов двадцати проповедей отводился всего месяц. Ксендзы краковского диоцеза, по данным Службы безопасности, видели в этом поручении главы католической церкви признание заслуг Войтылы как одного из лучших теологов среди кардиналов, а также способ «представить его миру»^[523].

Архиепископ был так взволнован, что отправил письмо настоятелю Кальварии Зебжидовской с просьбой молиться за него у ног Богоматери. Сам же уехал на горный курорт Закопане и, в промежутках между лыжными заездами, вместе с несколькими священниками и монашками-урсулинками написал цикл рассуждений о Христе и мире под названием «Предмет пререканий» — в память о словах Симеона Богоприимца о младенце Иисусе: «Лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий». И хоть труд был чрезвычайно кропотливый, архиепископ нашел время, чтобы параллельно заниматься организацией конгресса польских теологов и принять участие во встрече с прихожанами по поводу борьбы за трезвость.

На ватиканских реколлегиях Войтыла, подобно участникам краковского синода, взялся рассуждать о тройном предназначении Христа — как пророка, священника и царя. Причина бед человека, по его мнению, лежала в антропоцентризме, когда люди возлюбили себя больше, чем Бога. Обожающий плоть не стремится обрести благодать. Недаром апостол Иаков говорил: «Не знаете ли, что дружба с миром есть вражда против Бога? Итак, кто хочет быть другом миру, тот становится врагом Богу» (Иак. 4: 4). Апостол Павел вторил ему: «Мы приняли не духа мира сего, а Духа от Бога, дабы знать дарованное нам от Бога» (1 Кор. 2: 12). В современном мире отказ от Бога осуществляется под лозунгом освобождения человека. За этими лозунгами скрывается дьявол, который тщится отвратить человечество от Творца. Задача церкви, подытоживал кардинал, — это борьба за человека с самим человеком. Так поступал Христос, так надо действовать и впредь.

Материализм — зло, вот главный вывод краковского митрополита. Любой материализм. Когда в конце ноября того же года Войтыла дал интервью итальянскому философу Витторио Поссенти, он заявил откровенно: «Либерализм и марксизм растут, собственно, из одного корня. Этот корень — материализм в облике, прежде всего, экономизма. Он означает подчинение личности вещам — в теории и на практике. Пусть даже эти направления противостоят друг другу, почва у них одна. Оригинальность Евангелия, а следовательно, и социального учения, которое Церковь из него черпает, заключается в том, что оно растет из другого корня, порождая другое представление о человеке, признавая его личную трансценденцию, что обуславливает его отношение к экономическому строю, к производству, работе, к политической системе. Марксизм — это доктрина и практика классовой революции. Я думаю, что куда глубже в сердце человека вписана та революция Духа, которую принес Христос»^[524]. Интервью оказалось настолько радикальным, что митрополит запретил его публиковать. Впрочем, уже спустя шесть лет взгляды Войтылы на материализм будут обнародованы в книге Андре Фроссара, написанной по следам бесед с новоявленным понтификом^[525]. А в 1991 году, на волне крушения соцлагеря, увидит свет и пресловутое интервью.

В своих размышлениях кардинал щедро черпал из интеллектуальной копилки Европы: от отцов Церкви до современных теологов, философов и даже писателей вроде Сент-Экзюпери. Вся римская курия, собравшись в часовне святой Матильды, внимала ему. Понтифик сидел отдельно, в маленькой комнате рядом с часовней. Никто не знал тогда, что Павел VI, этот прогрессист и застенчивый интеллектуал, носил под сутаной власяницу, под стать средневековому аскету. Тема отрешения от мира и растворения в Христе была ему явно не чужда^[526].

* * *

Визитами в Рим, а также перелетами за океан международная деятельность Войтылы не ограничивалась. Он и сам нередко принимал гостей. В октябре 1973 года в Кракове побывал глава немецкого епископата кардинал Депфнер, в 1974 году — кардиналы из Франции и Италии, а также бельгийские и бурундийские епископы, в мае 1976-го — делегация епископата США. Этот последний визит был памятен тем, что выпал на очередную годовщину мученичества святого Станислава, в честь чего Краков посетили также примас Вышиньский, архиепископ Поджи и генеральный секретарь синода епископов Владислав Рубин; Войтыла же открыл тогда памятник митрополиту Сапеге, возведенный его радением возле церкви францисканцев.

В 1975 году краковский архиепископ посетил Швейцарию и ГДР, принял участие в феноменологическом конгрессе во Фрайбурге, проведал санктуарий Девы Марии в Эрфурте, побывал в Герлице, Будишине, Дрездене, Наумбурге и Берлине, заехал в Бухенвальд и, сделав крюк, заглянул в польское Хрущице, где помолился на кладбище солдат Второй армии Войска польского.

В августе 1976 года состоялся его третий межконтинентальный перелет — снова в США, на еще один евхаристический конгресс. Однако на этот раз поездка Войтылы была обставлена куда более торжественно. Достаточно сказать, что в варшавском аэропорту его провожал американский посол. Пребывание в Новом свете не ограничилось встречами с соотечественниками. Митрополит прочитал лекции в Католическом университете Вашингтона, в университете города Стивен-Пойнт штата Висконсин, а также в Гарварде (помогла протекция неугомонной Тыменецкой); встретился с высшими иерархами епископата США. О госте из Польши дважды написали в «Нью-Йорк таймс»: первый раз по поводу посещения им в Пассаике (Нью-Джерси) могилы архиепископа Яна Цепляка, которого как раз собирались беатифицировать (американские журналисты усмотрели в поступке кардинала выпад против СССР, записав Цепляка в русские прелаты, поскольку он был администратором Могилевской архиепархии и пережил три ареста в Советской России), а второй раз — в статье о возможном преемнике Павла VI. Эмиграция живо отреагировала на эти тексты: вначале — с возмущением, а потом, что понятно, — с восторгом. В одной из польских газет Нью-Йорка вскоре вышла статья под говорящим заголовком: «Кардинал Войтыла — будущий папа?»

Стремительный взлет поляка, которому явно благоволил Павел VI, очевидно, не давал покоя многим прелатам. В 1977 году Войтылу вновь избрали в Совет синода епископов, но теперь он внезапно получил меньше голосов, чем в прошлые разы. Недоброжелатели из числа иерархов пытались притормозить его карьеру^[527].

С польской эмиграцией тоже не все обстояло так гладко. С одной стороны, Войтыла опять, как и в первый визит, с триумфом посетил все крупнейшие ее центры, включая Сан-Франциско, до которого не добрался в прошлый раз. Отслужил на филадельфийском Стадионе ветеранов мессу для польских переселенцев, передал тамошним полякам землю из Варки под Варшавой, где родился Казимир Пулаский (участник войны за независимость США и герой восстания Тадеуша Костюшко); осмотрел в Филадельфии дом, где жил сам Костюшко, возложил цветы к памятникам Копернику и тому же Костюшко. С другой стороны, епископат влиятельной среди эмиграции Польской национальной католической церкви (не признающей главенства римского папы) выпустил статью, в которой упрекнул митрополита в замалчивании фактов дискриминации поляков со стороны американцев. А детройтский ауксилиарий римско-католической церкви Кравчак не хотел пускать Войтылу в университет Стивен-Пойнта, ссылаясь на загруженность программы его визита. Иерарх явно ревновал свою паству к популярному соплеменнику!