Читать книгу - "Жена комиссара - Светлана Шахова"

– К их чести, нашему счастью, сделали, как обещали. Только дом вместо двух, три года строился. Целый год я изводилась: а ну, как сошлются, что в гарантийном письме другой срок обозначен, и оно больше недействительно?..

Елизавета не успела до конца выразить переживания, связанные со сносом дома, подошла девушка-организатор, объявила о плане на завтра и распорядилась идти к автобусам.

***

Григорий занёс чемодан в купе.

– Ваши полки нижние, – сказал деловито.

Елизавета устало опустилась на край.

– Присядем на дорожку.

– Как же я счастлив, что встреча состоялась! Елизавета Тихоновна, обязательно приезжайте с Ариной в гости. Вы обещали. Адрес я написал. Ближайший праздник – седьмое ноября. Это через пару месяцев, совсем недолго. Всей семьёй будем вас ждать. Только не передумайте.

– Хорошо-хорошо, Гриша, а теперь беги, скоро отправление.

Минуты не прошло, как по ту сторону окна показалось улыбающееся лицо. Ординарец стоял, не отводя глаз. Потом зашагал рядом с тронувшимся поездом и быстро скрылся из виду.

Дорога неожиданно оказалась лёгкой. Боль в ноге притупилась. Елизавета спокойно добралась до дома, взобралась на третий этаж без передышки.

Однако облегчение было скоротечным. Будто организм на время важного события мобилизовался, но больше того перенести не смог. Боли возобновились с новой силой.

Таблеток Елизавета не пила принципиально, а мазью теперь натирала ноги чаще обычного. Её тянуло на свежий воздух, но чувствовала, что до магазина не дойти, а на лавочке у дома никогда не сидела – не любила обсуждать с «местными прокурорами» соседей.

В конце сентября пришла весточка от Григория. Тот напоминал о приглашении. Прочитав письмо, Елизавета печально выдохнула.

– Жаль, Аринушка, что мне не легчает. Придётся тебе одной ехать.

– Ой, мама, даже не думайте! – запротестовала та. – Как же вас в таком состоянии оставить?

– Я обещала. А ты знаешь, что моё слово значит. Лана ведь на ноябрьские домой приедет? Вот и присмотрит за мной. Только напиши ей поскорее. Да заранее билет возьми. А я сообщу Грише.

Глава 56

Поезд подходил к станции. Арина ловким движением распустила «хвостик». Мотнув каштановыми кудрями, пригладила их расчёской. У висков приподняла, зацепила приколками-невидимками. Взглянула в карманное зеркальце. Убедившись, что непослушных прядей не осталось, провела по губам помадой, в который раз отметив, что при смуглой коже и ровных, чёрных бровях другой косметики не требуется.

Григорий встретил у самого вагона. Радостно обнял.

– Ну, что, Аринка, пойдём к машине, – сказал, перехватывая вещи.

На парковке распахнул дверцу чёрной «Волги», предлагая гостье кресло рядом с водительским.

– Это твоя машина? – удобно устроившись, спросила Арина.

– Ли-ичная, – гордо протянул тот; завёл мотор, принялся расспрашивать о новостях.

Она откликнулась с готовностью. Рассказала об ухудшении самочувствия матери, о состоявшейся регистрации брака Ланы, которая продолжает учиться в Костроме и приезжает домой по выходным через две недели на третью.

Вдруг поняла, что слишком увлеклась и совершенно не обращает внимания на заунывную картину за окном. Тем временем на разбитые дорожки, тянувшиеся вдоль частного сектора, лениво падали белые хлопья. Первый снег тут же таял, превращаясь под ногами нарядных прохожих с воздушными шарами в руках в грязное месиво.

– Гриша, ты говорил, что в центре Горького живёшь, а мы всё по окраинам едем.

– Так сегодня ж демонстрация. Везде перекрыто, приходится объезжать.

Арина стушевалась от собственной недогадливости и, стараясь не выдать смущения, спросила:

– А где ты планируешь меня поселить?

– У нас остановиться негде. Мы с Любой и взрослым сыном живём в двухкомнатной. А вот у одного из семи братьев жены – трёшка, прям хоромы. Он овдовел, пока один. Переночуешь там.

Арину смутил столь неожиданный расклад.

– Может, лучше в гостинице? – спросила она неуверенно.

– Ещё не хватало по казённым койкам отираться. Да ты не бойся. Константин Степаныч – человек порядочный. К тому же гостеприимный, примет по высшему разряду. Сейчас вещи оставим и, вместе с ним, к нам праздновать. Кстати, у Кости аккордеон имеется. Надо бы не забыть. Сыграешь за столом…

Григорий выдержал паузу, потом сокрушённо добавил:

– Эх, жаль, черноглазая, что ты всего на два денёчка приехала. Подольше бы погостила.

– Не могу, Гриша. За маму душа болит. Каждую минуту думаю, как там без меня справляется? Она ведь только перед людьми храбрится, не хочет казаться слабой, а без посторонних глаз всё больше лежит – болезнь сильно сковала… Но знаешь, что интересно? К уборке мама меня до сих пор не допускает. Говорит, ползком, но сама полы помою, как мне надо. И в любое время, что ни заглянешь к ней – ни пылинки.

Арина печально вздохнула. Помолчала.

– Врач говорит, нога не сама по себе ноет, это с сердцем и сосудами связано. Диету назначил. Да какая маме диета? И так ничего, кроме жареной картошки, не ест. С трудом уговариваю кусочек котлетки или рыбки в рот положить.

Григорий съехал с кольца в сторону высоток.

– Да-а, жалко Елизавету Тихоновну, – протянул сочувственно. – Но ты, Ариш, не грусти, хотя бы пока в гостях. Гляди, цивилизация проступает. Ещё минут пятнадцать и будем на месте…

Лифт, шелестя дверцами, выпустил пассажиров на седьмом этаже. Арину приятно удивила чистотой светлая лестничная площадка. Григорий позвонил. Из-за открывающейся железной двери потянуло терпким мужским одеколоном. В просвете показался огромного роста седоватый мужчина. От резкого движения звякнула о косяк цепочка. Дверь распахнулась настежь. Хозяин квартиры, расплывшись в радушной улыбке, пригласил войти.

Мягкая, простая речь, скупые жесты Константина Степановича при знакомстве окончательно успокоили Арину. Сложив вещи в отведённой комнате, она попросилась умыться и совсем скоро была готова.

– Арина Пална, не желаете ли прог’уляться? – предложил Константин Степанович, спустившись во двор. – У нас тут шикарная аллея поблизости.

– С удовольствием! Гриша, ты как?

– Нисколько не возражаю, – поддержал ординарец. – Подождите, пойду аккордеон в багажник пристрою.

Оставшись наедине, Константин Степанович сконфуженно спросил:

– Арина Пална, извините за нескромность, если не секрет, сколько вам?

– Охотно извиняю. Меня этот вопрос никогда не смущал… Сорок семь.

– Да не может быть! Вам больше тридцати ни за что не дашь!

Арина знала, что не тронутая косметикой упругая кожа, острые черты лица и общая худоба зрительно сбрасывают годы, потому не стала кокетливо противоречить, лишь скромно улыбнулась.

– А я в свои пятьдесят почти совсем старик. Вон, даже брови белеют.

– Седина мужчину только красит…

Она хотела сказать ещё что-нибудь в поддержку, но не успела. За спиной раздался бас Григория:

– Готов к показу местных достопримечательностей. Вперёд?!

Он браво подставил локоть. Константин Степанович – свой. Арина ухватилась с двух сторон. Оказавшись между немолодыми, но статными мужчинами,