Читать книгу - "В огне Восточного фронта. Воспоминания добровольца войск СС - Хендрик Фертен"

Войдя внутрь, я увидел учительский стол, застланный белым полотенцем, на котором лежал скальпель, пинцеты и другие инструменты. Однако меня ждали лишь две инъекции: одна в плечо и одна в ягодицу. Ни слова не говоря, медсестра Красного Креста расстегнула мои штаны и сделала укол. После этого она повесила мне на шею карточку и отправила на осмотр к хирургу. Происходящее напомнило мне конвейер. Вдоль стен класса стояли парты, составленные друг на друга, чтобы расчистить пространство. Раненые двигались непрерывным потоком, проходя осмотр у медиков, которые действовали, как роботы. После этого тем из раненых, кто не мог хорошо передвигаться самостоятельно, следовало ждать транспорта для отправки в госпиталь.

Стены подвала сотрясались, если рядом взрывался снаряд. Стоны раненых раздавались непрестанно. Все это создавало гнетущую атмосферу. И я был рад покинуть это место.

Вместе с еще двумя ранеными, способными идти, я пошел в направлении Швайдницерштрассе, где находилось наше место назначения. По пути неподалеку от главной линии сопротивления мы услышали граммофонную музыку. С каждым нашим шагом она становилась все громче. Мы поняли, что она раздается с первого этажа полуразрушенного бомбежкой дома.

Конечно, нельзя сказать, что там была организована пивная. Но там мы увидели солдат и гражданских жителей, расслаблявшихся от забот и тревог. Они пили, были довольны собой и забыли о войне. Пожалуй, можно сказать, что они танцевали на вершине вулкана возле самого жерла! Мы с удивлением уставились на происходящее. Уколы, сделанные мне, притупили мои чувства. И я вместе с двумя другими ранеными также зашел туда, и мы выпили по пиву. Думаю, это вполне понятно. Только что побывав на волосок от смерти, я просто хотел, пусть и на короткое время, отключиться от безжалостной каждодневной рутины войны и насладиться фривольностью, царившей в этом странном месте.

Возможно, наиболее правильно его было бы назвать притоном. Скорее всего, находившиеся там солдаты были дезертирами. Но тогда мне не хотелось даже знать об этом. Мне нужно было хоть на несколько минут перестать думать о боях, идущих в Бреслау.

Медицинский центр № 5, куда нам следовало прийти, мы обнаружили между церковью Святой Доротеи и городским театром в передней винного погреба ресторана «Ганзийский погребок». Там находилось около пятидесяти раненых солдат, находившихся на попечении у военного врача, двух медсестер Красного Креста и нескольких санитарок.

Моя рука к этому моменту уже начала нестерпимо болеть и сильно распухла. Меня переодели и наложили на руку шину. После этого я получил койку в сыром подвале, где на трехъярусных настилах спали раненые. Поскольку я не был тяжело ранен, то мне досталось место на самом верхнем ярусе. Потолок в подвале был низким, и поэтому, забираясь на свое место, мне пришлось согнуться. Мой сосед с пропитавшейся кровью повязкой вокруг головы предложил мне сделать глоток из его фляжки, в которой было бренди. Употребление спиртного в медицинском центре противоречило правилам, но я с радостью принял его в свое горло.

Через некоторое время мне стало ясно, что в подвале были собраны бойцы из самых разных войск: авиации, вермахта и фольксштурма. Кроме того, там оказалось двое моряков, которые незадолго до начала осады получили отпуск в Бреслау. В результате они были зачислены в пехоту. Что самое удивительное, я оказался единственным находившимся в подвале бойцом войск СС, несмотря на то, что в нашем роде войск к этому моменту было огромное количество раненых.

Из рассказов бойцов, воевавших на разных участках фронта, я смог составить довольно полную картину ситуации с обороной Бреслау. Она была не слишком радужной. Но я заметил и кое-что еще, слушая их рассказы.

Мы рассказывали друг другу холодные факты, почти без эмоций. Казалось, эти люди напрочь забыли, что в прошлом они были рабочими, фермерами, служащими или студентами. Для них все это было в очень далеком прошлом. Теперь они были высококвалифицированными специалистами по ближним боям. Когда же они рассказывали об исключительных проявлениях духа товарищества и настоящих подвигах, то говорили об этом без малейшего пафоса.

Ежедневная газета крепости «Шлезишен Тагесцайтунг» все еще продолжала выходить. На первой странице номера от 28 апреля 1945 года была детально изложена ситуация на фронте. В номере, вышедшем на следующий день (именно в этот день я и был ранен), было напечатано: «В пятничную ночь большевики снова развязали свирепые бои. После мощного артиллерийского огня, нацеленного на северный фланг западных передовых позиций, им удалось продвинуться лишь на незначительное расстояние. Враги были быстро отброшены назад, и линия обороны вновь была соединена. Наши войска одержали победу и на другом участке, где в ходе контратаки отбили многоквартирный дом, взятый большевиками днем раньше, и вынудили врага отступить на первоначальные позиции».

На той же странице был еще один материал под напечатанным крупными буквами заголовком: «Поддержим Берлин!» В нем содержался отчет о том, что наши войска перестали вести бои с американцами на реке Эльба, чтобы начать битву за центр Берлина. Заметка заканчивалась словами: «Несмотря на то, что мы в Бреслау заняты долгой и успешной обороной крепости, мы вместе со всем немецким народом и остальным миром следим за свирепой битвой в Берлине и его окрестностях».

Подобно приливам и отливам на море, зона боев постоянно перемещалась туда и обратно в той части Силезии, где все еще продолжалось противостояние. В Саксонии в районе городов Бауцен и Майсен немецкие контратаки оказались неожиданно успешными. Нам удалось отвоевать часть нашей территории, в том числе города Каменц и Кенигсбрюк. Мы отвоевывали и теряли. Точно так же происходило и с русскими. Тем не менее 29 апреля они взяли Аустерлиц, у стен которого Наполеон в 1805 году нанес поражение войскам Австрии и России.

В этой ситуации мы делали все, что могли, но, несмотря на это, все активнее распространялись слухи о грядущей сдаче Бреслау. 4 мая коменданта крепости для серьезного обсуждения возможности капитуляции посетила делегация духовных лиц, представлявшая как католиков, так и протестантов. Возглавлял делегацию епископ Ферхе, одетый в сутану.

Делегация проделала путь через выжженный город и пришла в явное уныние от вида Бреслау. Ее члены полагали, что их долг «перед Богом и перед людьми» в эти дни состоит в том, чтобы поговорить с генералом. Они настаивали, чтобы генерал Нихофф сдал город. Он пообещал им, что примет решение в самое ближайшее время.

В свое время считалось, что визит духовенства стал решающим для генерала. Однако в действительности еще до этого визита он понимал, что капитуляция неизбежна. Другое дело, что немедленно сдавать город врагу было нельзя, не договорившись об условиях капитуляции, которые были бы приемлемы для местных жителей и армии. А выторговать у русских почетную капитуляцию можно было только при сохранении прочной линии обороны и стойкости как со стороны солдат, так и гражданского населения. Поэтому генерал должен был держать в секрете свои намерения столь долго, насколько это возможно.

Русские продолжали ждать падения Бреслау. Их бомбардировщики по-прежнему сбрасывали на город бомбы, а артиллерия обстреливала запланированные сектора. Мы ждали последнего сокрушительного удара. Но он так и не последовал.