Читать книгу - "Инквизиция. Царство страха - Тоби Грин"

Все, кто знал Библию и истории Каина и Авеля, Исава и Иакова, понимали: семейные раздоры всегда определяли религиозную историю библейских народов. Одна из социальных ролей инквизиции заключалась в том, чтобы вдохнуть жизнь в эту печальную человеческую традицию, придать незначительности и несправедливости видимость праведности и справедливости.

В 1566 г. в Валенсии созвали конгрегацию священнослужителей для обсуждения положения дел среди морисков в Испании. Прошло уже сорок лет после указа, которым завершалось обращение в христианство всех оставшихся мусульман. Но выводы конгрегации показывали: прогресс в обращении в христианскую веру новых морисков, мягко говоря, не наблюдался.

Конгрегация отметила: начиная с 1526 г. морисков «не обучали ни одной христианской доктрине ни публично, ни частным образом, их не посещали и не наказывали священники или чиновники инквизиции»^[740]. Подобное отсутствие внимания со стороны инквизиции явилось результатом амнистии, пожалованной Карлом V в 1542 г. (см. главу 5). Но это стало и результатом отсутствия общего интереса со стороны церковной иерархии к обвинениям против морисков^[741]. Хотя в первые годы после общего обращения 213 мечетей в Валенсии были освящены как церкви, как и множество других мечетей в Тортосе и в Оригуэле в районе Арагона, вскоре энтузиазм испарился. Имелось несколько проповедников, которые говорили на арабском языке и могли общаться с морисками.

Новых приходских священников в поселениях морисков вскоре охватили сомнения. Ужасающее состояние в деле обращения в христианство подтвердили кортесы Арагона в 1564 г., потребовавшие, чтобы мечети превратили в церкви, а Кораны, трубы и все ритуальные предметы ислама изъяли в течение сорока лет после предположительного запрета на эту религию в Испании^[742].

Между тем те мечети, которые были превращены в церкви, к 1566 г. стали приходить в негодность. Конгрегация Валенсии установила: «Во многих случаях необходимо построить новые церкви, в других — отремонтировать их. Во всех случаях крайне необходимы украшения, потиры и кресты»^[743].

Но было еще много морисков, которые оказались просто не окрещенными^[744]. Большинство из них говорили только на арабском и жили в отдаленных горных районах, где вряд ли можно найти епископов, проповедников и служителей инквизиции^[745].

Более того, некоторые священники, которые жили среди морисков, показывали ужасающий пример^[746]. Эти пастыри настолько настороженно относились к своей пастве, что, как заметил Франсиск де Алава, посол Испании в Париже, они зачастую резко оборачивались, поднимая Тело Христово к чаше для причастия, чтобы посмотреть, встали мориски на колени или нет. А уж затем произносились «ужасающие, оскорбительные и высокомерные слова». Эти священники жили в городах, пользуясь «абсолютной властью и проявляя высокомерие в отношении морисков, постоянно затевая ссоры»^[747].

Поэтому многие мориски знали очень мало о христианских обрядах или вообще ничего не знали о них. А те, кто кое-что знал, научились ненавидеть христианство. Типично то, что мориски не представляли, как следует креститься, не могли прочесть наизусть ни одну из христианских молитв^[748].

Но подобное невежество (по меньшей мере, в первые годы), свидетельствовало о сделанном выборе.

В 1570 г. мориски Валенсии неоднократно обращались к местным властям с петицией научить их христианским доктринам. Они хотели, чтобы у них были священники, чтобы построили церкви. В противном случае, как они разумно отмечали, «мы никогда не сможем стать хорошими христианами»^[749]. В деревне Альтаира, например, они потребовали у посетивших их гостей, чтобы те научили их основным положениям веры^[750]. Каким образом можно быть верными христианству, если никто не удосужился объяснить им основные принципы веры?

Кажется совершенно отвратительным, что инквизиция подвергала расследованиям религиозные обряды и практики этих обращенных христиан после жалкого провала церкви в проповеди им Евангелия и ознакомлении с доктринами. Становится очевидным: многие в иерархии священнослужителей (возможно, неосознанно) не желали видеть, как мориски присоединятся к верующим.

Унижение и недоверие вряд ли будут способствовать тому, чтобы другие разделили ваши убеждения. Франсиск де Алава очень скромно сказал: «Разумеется, этот способ научить их христианской доктрине показался мне плохим»^[751].

Но таков был способ, состряпанный священниками, «показывавшими плохой пример». Пример-то и распространился среди морисков.

Реальность заключалась в том, что нации, подобно клубам, определялись путем исключения других, а также с помощью иных, более решительных мер. Теперь, когда расправились с «еврейскими» конверсос, роль жертвенного агнца, которому можно причинить еще большие страдания, должны были принять на себя опасные и мятежные еретики-мориски.

Гранада, 1566-70 гг.

В Гранаде находились последние останки одной из великих цивилизаций Средних веков. Альгамбра в сумерках каждый вечер светилась багряным светом. 200 мечетей города, действовавших в первые годы после испанской конкисты^[752], лишили первоначальных украшений. В пустых зданиях эхом разносился вновь освященный новый сакральный язык.

После конкисты 1492 г. мавританская Гранада просуществовала недолго. При нетерпимом поведении Синероса в 1500 г., в 1502 г. мусульман заставили либо принять христианство, либо уехать (см. главу 5).

Хотя с самого начала в Гранаде не имелось трибунала инквизиции, ко времени принудительного обращения в христианство в Арагоне и Валенсии в 1520-е гг. положение изменилось. В 1526 г. трибунал учредили в Гранаде. В том же году созвали совещание религиозной конгрегации, которая разработала и приняла серию репрессивных мер, направленных против морисков. Им запретили говорить на арабском языке, управление их банями переходило к «старым христианам». Запретили обрезание и свадьбы по мусульманским обрядам. Не разрешалось носить оружие или забивать животных согласно исламскому ритуалу^[753].