Читать книгу - "Спасая Амели - Кэти Гольке"

– Нет! – Лия повернулась к курату. – Вы должны поискать другого человека.

– Дорогая, деньги нам бы не помешали. И будет вполне естественно, если ты станешь приводить детей домой – как будто это дети беженцев, как сказал курат Бауэр.

Священник переводил взгляд с одной женщины на другую. В груди у него теплилась надежда, однако он не знал, за кем останется последнее слово. В конце концов курат привел последний аргумент:

– Я понимаю, что хнычущим ящикам нужна еда и одежда. Уроки театрального мастерства дадут еще одну возможность увеличить финансирование.

– Подождите два дня. Если через два дня Лия к вам не подойдет, считайте тему закрытой. Но дайте нам возможность обсудить все наедине.

– Бабуля!

Курат Бауэр не собирался оставаться и становиться свидетелем перебранки двух решительно настроенных женщин. Он с надеждой кивнул и, согнувшись, вышел в холодный декабрьский день.

Священник натянул шляпу пониже на уши, плотнее запахнул пальто и широким шагом направился вниз по холму в деревню.

Есть у Лии опыт работы с драмкружком или нет, но курат готов был держать пари, что этот раунд Хильда Брайшнер у внучки выиграет. Ему было искренне жаль добрую фрау Гартман – но не настолько, чтобы он отказался от своей просьбы.

* * *

– Отличное предложение! Я этим займусь! – воскликнула Рейчел, вылезая из шкафа. – Это ты и имела в виду, да, бабуля? Что я буду вести драмкружок?

– Ты шутишь! – возмутилась Лия. – Как только ты выйдешь за дверь, нас застрелят – нас всех. Скажи ей, бабуля!

– Не застрелят, если Рейчел будет тобой, дорогая.

– Мной? – Лия покачала головой. – Подумай хорошо, бабушка! Подумай, что ты говоришь!

– Я говорю, что это даст нам возможность сделать что-то для других, для детей – для еврейских детей, которым некуда идти, которых никто у себя не приютит.

– Знаю. Я понимаю, что им нужна помощь. Я уже согласилась оборудовать в своем доме секретную комнату, но…

– Нужен человек, которому курат мог бы доверять. Разве ты не слышала, что он сказал? У детей, которые попадут сюда, уже отняли родителей. И к тому же это занятие даст возможность заработать больше денег на еду – нужно их кормить и купить им поддельные документы. А наша Рейчел сможет выходить из дому, иначе она сведет нас с ума. – Хильда многозначительно взглянула на Рейчел. – И ей тоже представится возможность внести свою лепту.

– Нужно найти кого-то другого. Есть риск… – Лия отвернулась.

– Для Фридриха? – негромко уточнила бабушка.

– Да, если одним неосторожным движением мы привлечем сюда нацистов. Когда Рейчел станет разгуливать по деревушке…

– Не стану я «разгуливать»! Хоть немножко поверь в меня!

– Фридрих не может себя защитить! Вы видели последствия визита нацистов, но ни одна из вас не видела, как они продырявили матрасы в моем доме. Они крушили все на своем пути – стены, мебель. Шкафы, которые мастерил и украшал резьбой Фридрих, разбиты вдребезги… И он не сможет себя защитить! – повторила Лия. – Наш дом непригоден для жилья. Это явно было предупреждение со стороны эсэсовцев. Нет. – Она покачала головой. – Нет, я на это не пойду.

– Пожалуйста! – Рейчел опустилась на колени перед сидящей на стуле сестрой, схватила ее руки в свои ладони. – Просто выслушай меня и обдумай мои слова. Все получится.

Лия закрыла глаза.

Рейчел облизала губы, готовясь сыграть самую убедительную роль в своей жизни.

* * *

Курат Бауэр не ожидал так быстро услышать ответ от Лии Гартман. Он вообще не надеялся, что они вернутся к обсуждению этой темы. За завтраком священник открыл запечатанную записку, предполагая, что увещевания бабушки не помогли и он увидит там решительный отказ.

Но он с огромной радостью прочел, что Лия начнет работу в драмкружке на той неделе, которая последует за публичным выступлением детского хора в первое воскресенье Страстной недели, при условии, что эти занятия не будут совпадать по дням с занятиями хоровым пением и учеников разделят: либо они посещают хор, либо драмкружок. Лия будет по горло занята подготовкой и проведением уроков, к тому же подобное разделение позволит принять участие в постановке большему количеству детей. И еще она была бы очень признательна, если бы Максимилиан Гризер поискал себе работу в другом месте во время ее занятий. Он пытается ее поучать. К тому же Лия сомневается, что в обязанности члена гитлерюгенда входит наблюдение за занятиями для детей. У нее есть ответная просьба: она хотела бы, чтобы ее дом отремонтировали плотники, которым курат Бауэр мог бы доверять, и другие жители деревни. Лия благодарила священника за оказанное ей доверие и просила помолиться за успех ее начинания.

Отлично. Он покажет это письмо таким, как оно есть, местной власти и попросит разрешения нанять плотников – работников, которым он мог бы доверять, – и присмотреть за ними. Он убедит бургомистра, что им очень повезло и что они должны соглашаться – это такое благо для деревни и такой простой способ вовлечь детей беженцев в подходящее – а главное, санкционированное свыше – мероприятие, столь важное для жителей Обераммергау.

А еще во время ремонта в доме Гартманов представлялась прекрасная возможность оборудовать тайный проход, даже комнату. Идея герра Янга была просто превосходной – сделать стены и проход, ведущий на улицу через подвал, немного толще. Курат Бауэр лишь надеялся, что работы удастся завершить до окончания Рождественского поста, когда ожидается прибытие еще большего количества детей.

41

Джейсон и красивая молодая блондинка с темно-карими глазами забронировали себе билеты на десятичасовой вечерний поезд из Берлина. С крашеными, выпрямленными плойкой волосами, тщательно собранными сзади, в модном американском дорожном костюме и на пятисантиметровых каблуках пятнадцатилетняя Ривка Сильверман совершенно не походила на еврейку. Ее можно было принять за помощницу американского журналиста. Должность – фотограф (именно так и значилось в ее поддельных документах).

Джейсон лишь надеялся, что девочке не придется демонстрировать искусное обращение с фотоаппаратом. В этом она была не сильна.

Фрау Бергстром заверила его, что у Ривки изумительный английский – и к тому же английский пехотинцев на пропускных пунктах оставлял желать лучшего. Если к ней не станут слишком тщательно присматриваться, она сможет ввести собеседника в заблуждение. «Как это называется? Нахальство?» – усмехнулся Джейсон. Девочка напоминала ему Рейчел.

К тому времени, как поезд прибыл в Мюнхен, у Джейсона ужасно болели ребра. Они с Ривкой устали с дороги и очень хотели есть, так что были бы рады даже скудному завтраку в гостинице.

– Прости, малышка. Придется довольствоваться этим. – Джейсон протянул ей несвежую булочку и стаканчик теплого напитка из жареного цикория, который продавал уличный торговец. – В моей гостинице слишком много глаз и ушей, и я сомневаюсь, что в это время мы найдем какое-нибудь открытое кафе.