Читать книгу - "Сталинский проконсул Лазарь Каганович на Украине. Апогей советской украинизации (1925–1928) - Елена Борисёнок"

Озвученные Скрыпником требования стали известны, по-видимому, центральному руководству. Отношение Сталина к подобным настроениям было высказано 15 декабря 1932 г. в постановлении ЦК ВКП(б) и СНК СССР, в котором решительно осуждались «выступления и предложения, исходящие от отдельных украинских товарищей, обязательной украинизации целого ряда районов СССР (например в ДВК, Казахстане, Средней Азии, ЦЧО и т. д.)»^[793]. Подобные выступления, считал Сталин, могут только «играть на руку тем буржуазно-националистическим элементам, которые, будучи изгнаны из Украины как вредные элементы, проникают во вновь украинизированные районы и ведут там разлагающую работу»^[794]. Письмо с информацией о принятом постановлении было разослано в национальные ЦК, крайкомы и обкомы, председателям СНК, край- и облисполкомов, которым рекомендовалось «приостановить дальнейшую украинизацию в районах, перевести все украинизированные газеты, печать и издания на русский язык и к осени 1933 года подготовить переход школ и преподавания на русский язык»^[795].

Днем ранее, 14 декабря, вышло известное постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О хлебозаготовках на Украине, Северном Кавказе и в Западной области». Руководству УССР было предложено «обратить серьезное внимание на правильное проведение украинизации, устранить механическое проведение ее, изгнать петлюровские и другие буржуазно-националистические элементы из партийных и советских организаций, тщательно подбирать и воспитывать украинские большевистские кадры, обеспечить систематическое партийное руководство и контроль за проведением украинизации»^[796]. Северо-Кавказскому крайкому и крайисполкому центральное руководство указало, что «легкомысленная, не вытекающая из культурных интересов населения, небольшевистская украинизация почти половины районов Северного Кавказа, при полном отсутствии контроля за украинизацией школы и печати со стороны краевых органов, дала легальную форму врагам советской власти для организации сопротивления мероприятиям и заданиям советской власти со стороны кулаков, офицерства, реэмигрантов-казаков, участников Кубанской Рады и т. д.»^[797]. Поэтому на Северном Кавказе делопроизводство украинизированных районов, а также «все издающиеся газеты и журналы» немедленно переводились на русский язык, как «более понятный для кубанцев». К осени в этих районах следовало перевести на русский язык преподавание в школах^[798].

Последовавшие после постановления чистки и репрессии заставили руководство УССР обратить внимание на проблему собственного выживания, вопрос о территориальном расширении республики стал неактуальным. Предпринятая большевиками индустриализация и коллективизация проводилась жесткими методами и требовала не менее жесткого контроля за исполнением принятых центральным руководством решений. Причину тяжелого положения дел сталинское руководство усмотрело в отношении к хлебозаготовкам большинства руководящих работников Украины. Сталин принял решение об укреплении партийного руководства республики. Через несколько дней, 19 декабря, было принято постановление, предписывающее секретарям ЦК ВКП(б) Л. М. Кагановичу и П. П. Постышеву «немедля выехать на Украину на помощь ЦК КП(б)У и Совнаркому Украины», чтобы добиться «немедленной организации коренного перелома в хлебозаготовках» на Украине^[799].

Ранее в УССР была направлена следственная комиссия ОГПУ во главе с В. А. Балицким: Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение отправить этого известного чекиста, как имеющего «большой опыт украинской работы», в качестве особого уполномоченного ОГПУ на Украине на полгода^[800]. 23 декабря Балицкий отослал в ЦК ВКП(б) Сталину специальную записку о наличии «широко разветвленного польско-петлюровского повстанческого подполья, охватывающего, по неполным данным, 67 районов Украины»^[801]. Балицкий сообщал о засоренности колхозов, совхозов, МТС, МТМ «петлюровскими, кулацкими, белогвардейскими и антисоветскими элементами, которые вели активную разлагающую работу в колхозах, расхищали, разбазаривали и умышленно уничтожали хлеб, тягловую силу и скот»^[802]. Не были обойдены вниманием интеллигенция и руководящие работники УССР. В записке указывалось на «активность национал-шовинистической части украинской интеллигенции, которая в ряде случаев идеологически и организационно оформляла и возглавляла вскрытые контрреволюционные повстанческие организации», а также на разлагающую работу «предателей с партийным билетом». При этом последние не только вели подрывную работу по срыву хлебозаготовок, но и являлись «организаторами и руководителями контрреволюционных групп»^[803].

февраля 1933 г. В. А. Балицкий стал главой ГПУ УССР, на следующий день были арестованы личный секретарь Скрыпника Н. В. Ерстенюк и бывший ученый секретарь Наркомпроса Украины А. И. Бадан-Яворенко^[804], а 23 февраля Политбюро решило назначить А. А. Хвылю заместителем наркома просвещения УССР, П. П. Любченко — первым заместителем главы СНК УССР, В. П. Затонского — наркомом просвещения^[805]. Н. А. Скрыпник был уволен с должности наркома просвещения, вместе с ним был уволен и его первый заместитель А. А. Карпенко. При этом еще 20 января в вузах, техникумах и рабфаках был ликвидирован отдельный курс по теории национального вопроса и политике партии в национальном вопросе: постановлением секретариата ЦК КП(б)У эти вопросы были перенесены в общий курс ленинизма. Протесты Скрыпника против этого постановления не были приняты^[806]. Бывший нарком отправился в Москву, где 23 февраля встретился со Сталиным (беседа длилась 40 минут), но успеха не добился^[807]. В прессе начала разворачиваться кампания по критике «перегибов» украинизации.