Читать книгу - "Узурпаторы и самозванцы "степных империй". История тюрко-монгольских государств в переворотах, мятежах и иностранных завоеваниях - Роман Почекаев"

Однако Арик-Буга, в отличие от Хубилая, предпринял попытку откровенной фальсификации в целях повышения своей легитимности. Во все монгольские улусы от его имени были разосланы послания следующего содержания: «Хулагу-хан, Берке и царевичи согласились и объявили меня кааном, не обращайте внимания на слова Кубилая, Тогачара, Йисункэ, Еке-Кадана и Нарин-Кадана и не слушайте их приказов»^[63]. Ни о какой поддержке Арик-Буге со стороны Хулагу — правителя (впоследствии — ильхана) Ирана и Берке — правителя Улуса Джучи (Золотой Орды) речи фактически не шло. Эти два самых влиятельных улусных правителя Монгольской империи даже не соизволили прибыть ни на один из курултаев. Каждый из них номинально поддержал одного из претендентов: Берке — Арик-Бугу, а Хулагу — Хубилая, однако эта позиция отражала не столько реальное признание каждым из них соответствующего претендента на трон, сколько их собственное противостояние (как известно, именно при Берке и Хулагу началась почти столетняя война Золотой Орды и Ирана за Азербайджан)^[64]. Отношения же с кандидатами на трон монгольских ханов у улусных правителей складывались весьма противоречиво.

Так, Берке выразил поддержку Арик-Буге и даже инициировал в Булгаре чеканку монеты с его именем^[65], однако вовсе не стремился явно его поддерживать.^[66] Более того, сам Арик-Буга весьма настороженно относился к своему «союзнику», на что указывает, в частности, следующее сообщение: Ариг-Бука… сказал: "Самое лучшее — это чтобы Алгу, сын Байдара, сына Чагатая… прислал бы нам помощь оружием и провиантом и охранял бы границу Джейхуна, чтобы войско Хулагу и войско Берке не могли прийти с той стороны на помощь Кубилаю"»^[67]. Как видим, претендент на престол не делал различий между Берке, который вроде бы был на его стороне, и Хулагу, явным союзником Хубилая!

В свою очередь, Хулагу, открыто принявший сторону Хубилая (и то лишь из опасения, что Арик-Буга, заменивший правителя Чагатайского улуса, поступит точно так Же и относительно него, тогда как Хубилай подобных намерений не выражал), после поражения и пленения Арик-Буги активно выступил против его смертной казни — вместе с Берке и Алгуем, кажется, единственный раз придя к согласию с этими своими соперниками^[68]. В результате, как и в случае с заговором сыновей Гуюка, жизни лишились лишь эмиры Арик-Буги, тогда как царевичи — инициаторы восстания (Арик-Буга, Асутай и др.) сохранили и жизни, и владения. Как мы увидим далее, потомки Арик-Буги сохранили влияние в Монголии и впоследствии создали немало проблем потомкам Хубилая в этом регионе.

Весьма показателен эпизод о встрече Хубилая и Арик-Бу-ги после пленения последнего, описанный Рашид ад-Дином: «Он [Хубилай — Р.П.] спросил: "Дорогой братец, кто был прав в этом споре и распре — мы или вы?" Тот ответил: "Тогда — мы, а теперь — вы"»^[69]. На наш взгляд, этот диалог в полной мере отражает специфику ситуации, сложившейся в Монгольской империи в 1260–1264 гг.: при равных правах на престол Хубилай, сумевший победить своего брата-соперника силой оружия, был признан не столько как имеющий больше законных прав, сколько как победитель.

Тем не менее долго и спокойно наслаждаться ему своей властью не пришлось: вскоре после победы над Арик-Бугой против него поднялся еще один претендент на трон — Хайду, внук Угедэя.