Читать книгу - "Кому мы обязаны "Афганом" - Аркадий Жемчугов"

Аналогичной точки зрения придерживался и сам госдепартамент. В одном из августовских документов госдепа прямо утверждалось: «Свержение ДРА покажет остальному миру, особенно «третьему миру», что советское представление о социалистическом пути истории как неизбежном неверно».^[232]

А в январе 1980 г. ЦРУ дало однозначное объяснение вторжению советских войск в Афганистан: «Ключевой побудительной причиной, толкнувшей Москву на этот шаг, было то, чтобы сделать свои долговременные цели более близкими к достижению».^[233]

* * *

«Некоторые соображения о внешнеполитических итогах семидесятых годов (тезисы)».

Так была озаглавлена аналитическая записка, подготовленная коллективом ученых-аналитиков Института экономики мировой социалистической системы Академии наук СССР. За подписью директора института академика О. Богомолова и с грифом «секретно» она была направлена 20 января 1980 г. на Старую площадь и в КГБ СССР.

В «записке» рассматривались две диаметрально противоположные линии, присутствовавшие в советской внешней политике послевоенного периода. Обе достаточно убедительно проявили себя в семидесятые годы, вследствие чего и был обозначен для анализа этот временной отрезок. Первая линия — это, выражаясь словами Ллойд Джорджа, «движение на путях мирового развития», на которых Советский Союз «станет одним из величайших факторов, определяющих судьбы народных масс во всех странах».

«Если посмотреть под этим углом зрения на наши достижения во внешней сфере в минувшее десятилетие, — говорится в «записке», — то, несомненно, можно констатировать крупные успехи внешнеполитической деятельности советского государства».^[234]

И далее: «Главными итогами этой деятельности являются обеспечение мирных условий развития Советского Союза и других стран социалистического содружества и поворот к разрядке напряженности в отношениях с капиталистическими государствами, достижение первых успехов в ограничении гонки вооружений».^[235]

Вторая линия в советской внешней политике обозначилась в какой-то мере спонтанно, в обстановке крушения мировой колониальной системы и появления на политической карте мира более семидесяти новых независимых государств, которым предстояло выбрать путь своего дальнейшего развития. Многие из них тяготели к социализму. В этих обстоятельствах Старая площадь вспомнила о канувшем в Лету Коминтерне, штабе мировой пролетарской революции, и соблазнилась примерить на себя эту роль, решила, что ей под силу сделать то, что не удалось предшественнику. «Мы похороним вас!» — эти слова Н. Хрущева, адресованные лидерам капиталистического мира, прозвучали сигналом к глобальному противоборству двух сверхдержав, к принудительному насаждению в «третьей мире» советской модели социализма.

Обо всем этом достаточно подробно рассказывалось выше. Краткое напоминание же потребовалось лишь потому, что семидесятые годы выявили непригодность попыток Старой площади стать вторым, более удачливым Коминтерном. Это как раз и доводили до сведения Старой площади авторы «записки».

«Эскалация противоборства между СССР и западными державами, а также Китаем в «третьем мире», — рапортовали они, — поставила к концу семидесятых годов под угрозу важнейшие завоевания политики разрядки. На дальнейшее наращивание нашего военно-политического наступления в «третьем мире» Запад будет отвечать все большим сползанием в «холодную» или «полугорячую» войну и резким усилением давления на Советский Союз по всем линиям — политической, экономической, военно-стратегической и пропагандистско-психологической».^[236]

Последним, предгрозовым звонком об этом стало, по убеждению авторов «записки», советское вторжение в Афганистан.

«Введением войск в Афганистан наша политика, очевидно, перешла допустимые границы конфронтации в «третьем мире», — пишут они. — Выгоды от этой акции оказались незначительными по сравнению с ущербом, который был нанесен нашим интересам:

1. Для нас возник третий опасный очаг военно-политической напряженности на южном фланге СССР, в невыгодных географических и социально-политических условиях, где нам придется иметь дело с объединенными ресурсами США и других стран НАТО, Китая, мусульманских государств и повстанческой армии феодально-клерикальных кругов, обладающих сильнейшим влиянием на афганский народ. Впервые после Второй мировой войны мы оказались перед возможной перспективой локального конфликта, в котором, в отличие от корейского, вьетнамского и других, нам придется воевать собственными войсками…

2. Произошли значительное расширение и консолидация антисоветского фронта государств, опоясывающего СССР с запада до востока.

3. Значительно пострадало влияние СССР на движение неприсоединения, особенно на мусульманский мир.

4. Заблокирована разрядка и ликвидированы политические предпосылки для ограничения гонки вооружений.

5. Резко возрос экономический и технологический нажим на Советский Союз…

9. Усилилось недоверие к советской политике и дистанцирование от нее со стороны СФРЮ, Румынии и КНДР. Даже в печати Венгрии и Польши впервые открыто обнаружились признаки сдержанности в связи с акциями Советского Союза в Афганистане.

10. Усилилась дифференцированная политика западных держав, перешедших к новой тактике активного вторжения в сферу отношений между Советским Союзом и другими социалистическими странами и открытой игре на противоречиях и несовпадении интересов между ними.

11. На Советский Союз лето бремя экономической помощи Афганистану».^[237]

Авторы «записки» не ограничивались одной лишь критикой, но и предлагали, на их взгляд, оптимальные меры по выходу из кризисного положения.

«Постепенному возвращению к политике разрядки, — пишут они, — могло бы способствовать свертывание нашей военной активности в «третьем мире»… Принятие подобного курса предполагает значительное расширение экономических, научно-технических и культурных отношений с развивающимися странами, т. е. перенос центра тяжести на использование мирных средств повышения влияния социализма в «третьем мире» и поддержки молодых развивающихся стран».^[238]