Читать книгу - "22 июня… О чём предупреждала советская военная разведка - Михаил Алексеев"

О первом дне переговоров В.М. Молотов доложил И.В. Сталину телеграммой:

«… Пока я стараюсь получить информацию и прощупать партнеров. Их ответы в разговоре не всегда ясны и требуют дальнейшего выяснения. Большой интерес Гитлера к тому, чтобы договориться и укрепить дружбу с СССР о сферах влияния, налицо. Заметно также желание толкнуть нас на Турцию, от которой Риббентроп хочет только абсолютного нейтралитета. О Финляндии пока отмалчиваются, но я заставлю их об этом заговорить.

Прошу указаний»^[237].

Широкий круг вопросов, который предполагалось обсудить, так и не был затронут.

На следующий день пребывания советской делегации в Берлине в ходе бесед с Гитлером и Риббентропом выяснились основные «болевые» точки в советско-германских отношениях – Финляндия, Болгария и Турция.

«Сталину. Сегодня, 13 ноября, состоялась беседа с Гитлером 3 с половиной часа и после обеда, сверх программных бесед, трехчасовая беседа с Риббентропом. Пока сообщаю об этих беседах кратко. Подробности следуют.

Обе беседы не дали желательных результатов. Главное время с Гитлером ушло на финский вопрос. Гитлер заявил, что подтверждает прошлогоднее соглашение, но Германия заявляет, что она заинтересована в сохранении мира на Балтийском море. Мое указание, что в прошлом году никаких оговорок не делалось по этому вопросу, не опровергалось, но и не имело влияния.

Вторым вопросом, вызвавшим настороженность Гитлера, был вопрос о гарантиях Болгарии со стороны СССР на тех же основах, как были даны гарантии Румынии со стороны Германии и Италии. Гитлер уклонился от ответа, сказав, что по этому вопросу он должен предварительно запросить мнение Италии…

Риббентроп упорно настаивал на том, чтобы по вопросу о черноморских проливах мы высказались за пересмотр конвенции Монтре и за новую конвенцию при участии Турции, СССР и Германии с дачей гарантий для территории Турции и обещанием удовлетворить законное пожелание СССР о непропуске в Черное море военных судов нечерноморских держав. Я ответил, что по этому вопросу СССР должен договориться с Турцией, имея в виду, что для Германии и Италии, не являющихся черноморскими державами, вопрос о Проливах не является существенным с точки зрения их безопасности, а для СССР вопрос о Проливах связан не только с заключением нового соглашения с Турцией, но и с реальными гарантиями безопасности СССР. …

Таковы основные итоги. Похвастаться нечем, но, по крайней мере, выяснил теперешние настроения Гитлера, с которыми придется считаться»^[238].

В ходе беседы 13 ноября Молотова с Риббентропом последний передал ему «проект пакта четырех держав об их политическом сотрудничестве и экономической взаимопомощи»: «соглашения между участниками пакта трех и СССР»:

«Правительства государств – участников тройственного пакта, руководствуясь желанием установить новый порядок, содействующий благосостоянию народов, в интересующих их сферах с целью создания базиса для их сотрудничества пришли к соглашению о нижеследующем:

1) Согласно пакту трех держав Германия, Япония и Италия пришли к соглашению, что нужно воспрепятствовать расширению войны в мировой конфликт и что необходимо совместно работать для установления мира. Они объявили о своем желании привлечь к сотрудничеству с ними другие народы в других частях мира, поскольку эти народы согласны дать своим стремлениям то же направление. СССР заявляет о своей солидарности с этими целеустремлениями и решил со своей стороны политически сотрудничать с участниками пакта трех.

2) Германия, Италия, СССР, Япония обязуются уважать сферы взаимных интересов. Постольку поскольку сферы этих интересов соприкасаются, они будут в дружественном духе договариваться по всем возникающим из этого факта вопросам.

3) Договаривающиеся стороны не будут поддерживать группировок, направленных против одной из них. Они обязуются поддерживать друг друга экономически и будут стремиться расширить свои экономические соглашения.

4) Это соглашение можно было бы заключить на продолжительный срок, скажем, на 10 лет»^[239].

«К этому соглашению, – по предложению германской стороны, – можно было бы добавить дополнительное секретное соглашение в какой-либо форме. В этом дополнительном соглашении можно было бы со ссылкой на открытое соглашение зафиксировать центры тяжести территориальных аспираций договаривающихся четырех сторон. Что касается Германии, то кроме ревизий, которые должны быть проведены в Европе при заключении мира, центр тяжести ее аспирации лежит в Средней Африке. Что касается Италии, то, помимо европейских ревизий, ее аспирации будут распространяться на Северо-Восточную и Северную Африку. Центр тяжести аспирации Японии надо выяснить дипломатическим путем в переговорах с ней. Риббентроп предполагает, что аспирации Японии можно было бы направить по линии южнее Маньчжоу-Го и Японских островов. Что касается СССР, то этот вопрос можно было бы выяснить. Он предполагает, что центр тяжести аспирации СССР лежит в направлении на Юг, т. е. к Индийскому океану (выделено мной. – М.А.). Можно было бы это соглашение дополнить пунктом, в силу которого эти державы будут уважать обоюдные притязания.

Можно было бы подумать о втором дополнительном протоколе, в котором было бы зафиксировано следующее: Германия, Италия и СССР согласились во взглядах, что в их интересах привлечь Турцию к сотрудничеству с ними. Они обязуются вести в этом отношении одну и ту же политику. Германия, Италия и СССР будут действовать в том направлении, чтобы статут Монтре был заменен другим статутом. По этому новому статуту Советскому Союзу должны быть предоставлены права прохода его военного флота через проливы, в то время как другие державы, за исключением черноморских, Италии и Германии, должны отказаться от своих прав на пропуск своих военных судов через проливы. При этом само собой разумеется, что проливы остаются открытыми для всех торговых судов. Если СССР склонен к сотрудничеству с Италией и Японией, Германия это приветствовала бы»^[240].

Риббентроп полагал, что отдельные вопросы можно было бы выяснить дипломатическим путем через дипломатических представителей: в Москве через графа Шуленбурга, в Берлине – через полпреда. «Из письма Сталина он, Риббентроп, понял, что тот не отрицательно относится к сотрудничеству СССР с тремя государствами. Он думает, что дипломатические переговоры могли бы завершиться нанесением министрами иностранных дел визита т. Сталину и подписанием такого соглашения. Ясно, что это нужно изучить во всех отношениях. Он не хотел бы настаивать на получении ответа от Молотова, так как этот вопрос, само собой, разумеется, нуждается в изучении и обсуждении»^[241].