Читать книгу - "22 июня… О чём предупреждала советская военная разведка - Михаил Алексеев"

Указанные трудности действительно имели место, в том числе связанные с размещением заказов советскими представителями. Они заранее не могли быть в курсе всего самого качественного и полезного для СССР, что производилось в Германии. Для изучения этого вопроса в Германии и находилась многочисленная советская комиссия во главе с Тевосяном. Выявляя что-то более качественное, нужное, найдя возможность разместить заказы дешевле и с более коротким сроком изготовления, советские представители уточняли свои заказы, хотя это иногда и вызывало нарекания с немецкой стороны.

Принятые советским правительством меры по выравниванию объема взаимных поставок дали свои результаты. В декабре 1940 г., а также в январе 1941 г. германский экспорт в СССР превысил советский экспорт в Германию^[246].

О насыщенных встречах в Берлине 13 ноября В.М. направил еще одну телеграмму генеральному секретарю ЦК ВКП(б) И.В. Сталину:

«13 ноября 1940 г. 15 ч. 00 мин.

Сталину. Состоялись мои встречи с Герингом и Гессом. С Герингом говорили в общих чертах о желательности улучшения и развития экономических отношений. Беседа с Гессом не имела политического значения.

Принимают меня хорошо, и видно, что хотят укрепить отношения с СССР.

Только что заходил ко мне Шуленбург с поручением от Риббентропа, что прошлогодний протокол в отношении Финляндии остается полностью в силе. Я потребовал сделать из этого практические выводы: 1) Увести германские войска из Финляндии и 2) Прекратить как в Финляндии, так и в Германии политические демонстрации, направленные во вред интересам СССР. Предупредил, что в финляндском вопросе Берлин должен внести полную ясность, чтобы он не мешал принятию новых, более крупных совместных решений»^[247].

О своих впечатлениях в связи с переговорами В.М. Молотова в Берлине Иоахим фон Риббентроп оставил следующие воспоминания, находясь в нюрнбергской тюремной камере:

«Визит Молотова в Берлин не стоял под счастливой звездой, как я того желал. Молотов весьма энергично потребовал свободу рук для советского правительства в Финляндии. Гитлер же перед беседой с Молотовым не обрисовал мне подробнее свою позицию в финляндском вопросе. В этом вопросе Молотов был прав. Но фюрер не хотел отдавать Финляндию; при этом он, вероятно, считал, что не может отказаться от финского никеля. Дело дошло до весьма упорных дискуссий, в заключение которых Гитлер просил Молотова в этом вопросе пойти ему навстречу.

Молотов больше не настаивал, а перешел к вопросу о Балканах, выразив русское недовольство гарантией, данной Германией Румынии. Молотов спросил, не направлена ли она против России. Ответ Гитлера был таков: поскольку Советский Союз никогда намерения напасть на Румынию не имел, эта германская гарантия тоже никогда не была направлена против него. (После Венского арбитража и нашей данной Румынии гарантии я послал в Москву длинную телеграмму, в которой объяснил необходимость этих действий для избежания венгеро-румынской войны (из-за Трансильвании. – Сост.) и решительно подчеркнул, что эта гарантия, по всему положению дел, никоим образом не затрагивает германо-советские дружественные отношения). Молотов поставил вопрос, согласны ли мы с тем, чтобы Россия дала такую же гарантию Болгарии. На вопрос Гитлера, а просила ли Болгария такую гарантию, как это в нашем случае имело место с Румынией, Молотов ответил уклончиво. Гитлер не захотел связывать себя согласием и заявил, что сначала должен обсудить болгарский вопрос со своим союзником Муссолини. Таким образом, беседа пошла по не очень-то удовлетворяющему пути и закончилась без каких-либо решений. От этих бесед с Молотовым у Гитлера окончательно сложилось впечатление о серьезном русском стремлении на Запад.

Несмотря на такой ход наших бесед с Молотовым, я все же добился, что советско-русский министр иностранных дел смог снова повести переговоры о предположительно возможном вступлении России в пакт Трех держав. Адольф Гитлер был согласен со мной, что в такой взаимосвязи он готов рассмотреть возможные русские требования. В тот же день состоялся ужин в советском посольстве. Он был прерван первым серьезным налетом английской авиации на Берлин, и я воспользовался этим, чтобы пригласить Молотова в мое бомбоубежище на Вильгельмштрассе, где мы просидели вместе довольно долго. Но и эта беседа оказалась не очень-то плодотворной, так как русский министр иностранных дел был беседой с фюрером не удовлетворен. То, что Молотов в ходе наших переговоров бросил реплику насчет русской заинтересованности в выходе из Балтийского моря в Северное, лишь подчеркнуло ощущавшееся Гитлером русское стремление на Запад.

В конечном итоге Молотов пообещал мне поговорить о русском вступлении в пакт Трех держав со Сталиным. Одновременно я дал Молотову согласие еще раз обсудить с фюрером германо-русские отношения, чтобы найти выход из сложившихся трудностей.

Так как Молотов уже на следующий день должен был возвращаться, никакой возможности продолжить беседы не имелось. Визит закончился охлаждением отношений, и Адольф Гитлер своих соображений мне больше не высказывал»^[248].

16 ноября 1940 года Гальдер записал сообщение представителя министерства иностранных дел Германии при главном командовании сухопутных войск Этцдорфа о ходе переговоров Молотова с Гитлером:

«… а. Второй разговор между Молотовым и фюрером:

О Финляндии. Новых поставок не намечается. Однако Финляндия не должна послужить предметом конфликта. Угроза английских воздушных налетов. Новый театр военных действий. Мы держимся в стороне. Экономические интересы. Финляндия остается в сфере русских интересов.

Молотов (3‐й этап переговоров): Влияние германских успехов на Западе на Россию. Германия не ответила на ряд поставленных ей вопросов.

Фюрер: Стремление обеспечить спокойствие в Прибалтике! “Балтийское море как район, обеспечивающий свободу действий Германии, интересует нас в последнюю очередь”.

Мы ведем войну не на жизнь, а на смерть и ждем понимания этого. О войне на Балтийском море не может быть и речи. Мы должны принять решение, должны ли мы стоять плечом к плечу, или друг против друга. Союз! Широкие перспективы!

Задача – разгромить Англию и распродать ее наследство с аукциона. Все, что отвлекает от разгрома Англии, нежелательно.

Захват Салоник также нежелателен (В данном случае подразумевается военная кампания Италии против Греции. – Прим. нем. изд.). Заинтересованные в “аукционе”: Италия, Россия, Япония, Германия.