Читать книгу - "Британские интеллектуалы эпохи Просвещения: от маркиза Галифакса до Эдмунта Берка - Максим Ковалев"

В высказываниях Свифта привлекала внимание данная им с позиций просветителя оценка захватнических войн, которые вела в ту пору Англия. Как просветитель Свифт осуждал эти войны, поскольку они велись в интересах кучки политиканов, а не народа. Ему были глубоко ненавистны войны, которые приносили бедствия и нищету народу, одновременно обогащая ростовщиков и банкиров. Вместе с тем Свифт признавал возможность ведения так называемых «справедливых войн»: в целях самообороны, защиты отечества от неприятеля. Однако позиция литератора, занятая по вопросу о войне, отличалась социальной ограниченностью. Ведь выступал Свифт против войны за испанское наследство главным образом потому, что она велась в интересах «денежных», а не «земельных людей», политику которых он теперь защищал. Отсюда особая забота и сострадание памфлетиста к землевладельцам, на плечи которых, по его мнению, ложилась основная тяжесть войны, и одновременно – полное пренебрежение к бедствиям тех сотен тысяч простых крестьян и ремесленников, которые отдавали свои жизни на полях сражений ради обогащения власть имущих. Как видно, просветитель в своей концепции войны по существу отстаивал интересы исключительно землевладельцев.

Памфлет «Поведение союзников» имел шумный успех в Лондоне. «Кругом только и разговоров, что о моем памфлете, – писал Свифт Стелле 30 ноября 1711 г. – Он принесет необычайную пользу; в нем предаются огласке множество наиважнейших обстоятельств, доселе вовсе неизвестных»³⁶⁹. Тысяча экземпляров памфлета была распродана в рекордно короткий срок – за два дня. Второе издание раскупили за пять часов. И даже три тысячи экземпляров шестого издания разошлись мгновенно. Успех памфлета оказался неожиданным даже для самого автора. Свифт сообщал Стелле, что виги вознамерились представить памфлет на обсуждение палаты лордов с тем, чтобы осудить его, а тори «черпают из него свои доводы, и все сходятся на том, что еще не было памфлета, который оказал бы столь большое влияние и заставил столь многих людей переменить свои взгляды»³⁷⁰.

Надо признать, что Свифт выступал в роли защитника политики торийского кабинета министров по самым различным вопросам. Он старался показать, что действия тори продиктованы соображениями безопасности и интересами народа, а сами министры обладают неоспоримыми достоинствами. В одном из номеров «Экзаминера» Свифт изобразил портреты лидеров партии тори, которые заметно отличались от их политических противников. Так президента государственного совета Лоренса Гайда графа Рочестерского, возглавлявшего на протяжении нескольких лет казначейство, Свифт наделял качествами человека бескорыстного, «пекущегося скорее об обогащении своего правителя, чем о своем собственном», твердого сторонника государственной церкви, «рьяного борца» за сохранение королевских прерогатив и свобод народа. В лорде Стюарде Свифта восхищали интеллект просвещенного вельможи, житейская мудрость и «заинтересованность» в делах страны. Герцога Шрюсбери Свифт окрестил «любимцем нации», подчеркивая, что тот обладал многими добродетелями, прекрасно разбирался в политике, выделялся изысканными манерами.

Однако самую высокую оценку литератор дал Сент –Джону и Роберту Харли. Свифт подчеркивал, что Сент –Джон с молодых лет обладал многими талантами и владел искусством управления государственными делами. Он рано стал известным при дворе и в парламенте. Свифта приводило в восхищение, что государственный секретарь «не строил из себя занятого, важного сановника или глубокомысленного человека», был прост в обхождении с людьми, любил читать книги, во множестве стоявшие на полках его кабинета. Что касается мистера Харли – главного покровителя Свифта, то он, на взгляд литератора, впервые за многие годы правления заставил подданных обращаться к суверену «с уважением и почтением». По мнению Свифта, Харли прекрасно разбирался в делах, отличался высокой образованностью, красноречием, был безразличен к деньгам и свой главный интерес видел в деле служения правителю и стране³⁷¹.

Расхваливая на все лады министров – тори, Свифт призывал поддерживать их и предупреждал, что ждет народ в случае, если на смену им к власти вновь придут виги. Тогда судьба короны, королевства подвергнется опасности, а сторонников королевской прерогативы отправят на эшафот, сама же прерогатива «будет втоптана в грязь». В памфлете «Общественный дух вигов», написанном в 1712 г. в ответ на памфлет Р. Стиля «Кризис», Свифт обвинял вигов в их ненависти к королеве и министерству, в том, что они готовы изменить престолонаследие, прибегнув к новой революции и призвав на трон Претендента, что они пытаются «очернить» министров, избранных королевой с согласия народа. Свифт по – прежнему обвинял вигов в развязывании войны за испанское наследство, а также осуждал их за Унию с Шотландией, утверждая, что она практически не принесла Англии никакой пользы. В противоположность Дефо Свифт находил немало негативных черт в Унии. Он считал, что отныне многочисленная знать Шотландии будет содержаться за счет английских налогоплательщиков. «Те пенсии и должности, которыми владеют выходцы из этого королевства, настолько возросли, что стали заметно превосходить количество мест и пенсий, получаемых ими в Шотландии. Теперь всех денег едва ли хватит на то, чтобы оплатить их цивильные и военные листы», – заключал Свифт³⁷².

Как видно, различия в оценках Унии с Шотландией, данные Дефо и Свифтом, проистекали из их классовой позиции. И если Дефо, являясь представителем торгово – промышленных кругов Англии, усматривал в присоединении Шотландии к Англии новые возможности для извлечения прибыли для них, а потому всячески приветствовал заключение Унии, то Свифт, представлявший интересы землевладельцев, считал ее лишь «помехой», источником нового финансового обложения «земельных людей» и потому отзывался о подобном объединении двух королевств негативно.

После того как памфлет «Общественный дух вигов» был издан Свифтом анонимно, шотландские пэры представили королеве Анне жалобу на памфлетиста, заявляя, что тот нанес им чудовищное оскорбление. Королева издала указ, суливший крупное вознаграждение всякому, кто откроет настоящее имя автора. Выявить причастность Свифта к написанию памфлета не составляло особого труда, однако ни правительство, ни сама королева не пожелали лишиться памфлетиста, преданно защищавшего их политику. Дело удалось замять, и Свифт легко избежал грозившего ему по закону тюремного заключения.

Прослеживая деятельность Свифта в годы правления торийского кабинета, обращаясь к памфлетам, написанным им в этот период, задаешься вопросом: отстаивал литератор при этом интересы партии тори сознательно или торийские политики просто использовали в своих целях «первое перо» Англии? Заметим, что данный вопрос занимал исследователей творчества Свифта еще в XVIII веке и до сего времени продолжает оставаться дискуссионным. К примеру, британский исследователь Б.Эквурт и отечественные ученые XIX в. Веселовский, Чуйко, Яковенко были убеждены в том, что Свифт сам оказывал влияние на торийских политиков³⁷³. Иной точки зрения придерживаются современные исследователи. К примеру, Кук утверждал, что торийские министры не посвящали Свифта во все свои дела, а лишь только предоставляли в его распоряжение необходимую информацию для написания памфлетов, и что Свифт был в руках министров «неоценимым политическим инструментом»³⁷⁴. Подобной концепции придерживался и британский историк У. Спек, считавший, что Харли приблизил к себе Свифта, поскольку надеялся использовать его перо для формирования общественного мнения по поводу политики правительства и для противопоставления критике со стороны оппозиционной прессы³⁷⁵.