Читать книгу - "Интербеллум 1918–1939 - Александр Чаусов"

Глядя на все происходящее в Поднебесной, да и во всем западном мире, японцы поняли, что пробил их час в плане покорения новых территорий. Отчасти этому способствовала и политика Юань Шикая, который заявил о нейтралитете Китая в начавшейся Первой мировой войне. Китайский диктатор сделал это по понятным причинам: на территории Республики, что Севера, что Юга, оставалось множество европейских концессий, ссорится с какой-либо из западных держав, и отдельно с Германией, было чревато самыми непредсказуемыми, но очевидно плачевными для Китая последствиями. Но, воспользовавшись этим нейтралитетом, Япония 22 августа 1914 года объявила Германии войну, нашла ближайшие германские территории – естественно, в Китае – и высадила свой 30-тысячный корпус на севере Циндао, на территории германской концессии Шаньдун. Поскольку военное присутствие Второго Рейха было минимальны, то полуостров Шаньдун был захвачен. И в этот момент глава Китайской Республики Юань Шикай начал процесс своего политического самоубийства.

Естественно, что амбиции Японии простирались куда дальше германских концессий, в идеале Страна восходящего солнца хотела заполучить себе в качестве протектората всю Поднебесную, благо европейским державам было совсем не до того. А глава Китайской Республики начал систематически признавать все японские претензии, надеясь, что при помощи императорской Японии он станет новым китайским императором.

Япония между тем продолжала наступление и в 1915 году при вялом сопротивлении Шикая, который уже планировал свою коронацию и принесение присяги Небу на 1 января 1916 года, чему, однако, помешало очередное восстание на Юге. Восстание было сопряжено с подписанием 9 мая 1915 года «21 требования Японии», которое стало «днем национального позора Китая».

Стал бы новым императором Шикай или нет – неизвестно. В процессе улаживания внутренних и внешних проблем он умер в июне 1916 года. Чем, кстати, в очередной раз обрушил пекинскую власть. После его смерти Север Китая на многие годы погрузился в бесконечные распри региональных милитаристов. Интересен в этом плане казус «реставрации монархии» о котором пишет историк Алексей Дельнов: «Губернатор провинции Анхой, Чжань Сюнь был последним активным приверженцем свергнутой династии, он 1 июля 1917 года ввел войска в Пекин, провозгласил восстановление монархии и вернул на престол проживавшего в Запретном городе экс-императора Пу И». Впрочем, реставрация продлилась две недели, после чего в Пекин вторглись войска милитаристов, настроенных «республикански», Пу И снова был низложен, но снова оставлен жить в Императорском дворце, в Запретном городе.

После смерти Юань Шикая фактическим главой Республики на посту премьер-министра стал Дуань Цижуй, который инициировал 17 августа 1917 года выступление Китая на стороне Антанты. Впрочем, милитаристы Севера в массе своей проигнорировали это решение. На Юге, что называется, была «своя революционная атмосфера», с военным правительством и Сунь Ятсеном во главе, а потому участие Китая в Первой мировой войне было весьма опосредованным. Фактически раздробленная Поднебесная поставляла только китайских кули, дешевых гастарбайтеров в европейские державы. Впрочем, пресловутые кули сыграли свою роль в годы Гражданской войны в России, когда многие их тысячи воевали на стороне Красной Армии. Вклад китайских добровольцев был настолько весом, что это на многие десятилетия вперед определило дружественные отношения между Китайской Республикой и Советской Республикой.

Ну и, учитывая внутриполитическое состояние Китая, вполне понятно, что по Версальскому договору Поднебесная не получила ничего. Более того, даже Шандунский полуостров не был возвращен Японией. И это, а также многочисленные внутренние причины провоцировали дальнейшие потрясения для Китая. Однако европейские державы добились одного – практически полного, хоть и кратковременного, ухода Германии с территории Поднебесной.

Главное требование Китая на Версальской конференции заключалось в отмене «21 требования», которое не было удовлетворено. Официальное оповещение об этом было 30 апреля 1919 года, а уже 4 мая в Пекине начались студенческие беспорядки: «Выступление китайских студентов приняло общенациональный характер, оно вылилось в движение “за новую культуру”. Результатом этого движения стало введение в политическую публицистику и литературу нового письменного языка байхуа, соответствующего разговорному. Это была подлинная культурная революция, позволившая приобщить миллионы людей к грамоте и образованию». Помимо прочего, остальные социальные страты китайского общества стали тотально бойкотировать японские товары. В итоге даже после подавления студенческой акции в Пекине Китай не стал подписывать Версальский договор, а очередной революционный прорыв получил название «Движение 4 мая». И прорыв этот носил явно левый, социалистический, революционный уклон.

К примеру, один из лидеров «Движения 4 мая» Ли Дачжао публично заявил, что необходимо «следовать примеру русских». Осенью 1919 года в журнале «Синь циннянь» Дачжао опубликовал статью с первой попыткой систематического анализа марксистского учения. Для революционных китайцев опыт Октябрьской революции стал возможностью опрокинуть колониальную систему и вернуться к государственному и национальному суверенитету. Сама китайская молодежь и прочие восставшие в массе своей не особенно вдавались в теоретические аспекты марксизма-ленинизма, ограничиваясь переводами отдельных трудов Ленина и Троцкого, посвященных тактике и стратегии революции. Это вполне объяснимо по целому ряду причин, но первая из них – многолетнее «безвременье» социальной, политической и экономической нестабильности, которые довлели над Поднебесной. Нужно было искать выход, и Красный Октябрь показался китайским народным массам именно этим выходом.