Читать книгу - "Вокруг трона Екатерины Великой - Зинаида Чиркова"

От каждого письма Потёмкина исходила сила и мощь, каждое было пронизано множеством сведений, но и каждое носило на себе отпечаток почтительного и нежного внимания к ней, императрице. Немногие в окружении императрицы могли похвастать такой глубиной ума, обширностью и полезностью сведений, рассудительностью и глубоким государственным интересом. Но самое главное для Екатерины заключалось в том, что Григорий никогда не высказывался о своей страсти к ней, женщине и повелительнице, а намёки, обиняки, двусмысленные сравнения лишь разжигали её интерес к нему.

Она расспросила всех, кто знал Потёмкина, заглядывала в его прошлое, хотя он и не имел привычки делиться с кем-то о себе и своих былых занятиях.

Екатерина узнала, что родился он в мелкопоместной дворянской семье, довольно сильно обнищавшей и жившей в селе Чижове близ Смоленска. Отец Григория был майором в армии, и характер его невольно унаследовал единственный среди дочерей сын. Александр Васильевич Потёмкин был человек своеобразный, гордый и вспыльчивый, не обращавший внимания на оценки и разговоры окружающих, добивавшийся поставленной цели средствами, не носившими достойный характер. Его первая жена не могла иметь детей, и Александр Васильевич, встретив молодую и красивую вдовушку Дарью Васильевну, задумал жениться на ней, что он и сделал, не обратив внимания на обряды и увещевания святых отцов. Но Дарья Васильевна оказалась умнее своего мужа: она приехала к первой жене своего мужа и убедила её уйти в монастырь.

Но счастье её продолжалось недолго. Она родила Александру Васильевичу трёх дочерей и маленького Гриця и потеряла мужа в 1746 году.

В осиротевшей семье принял участие Григорий Матвеевич Кисловский. Он жил в Москве, в царствование Анны Иоанновны числился генерал-провиантмейстером, а при Елизавете Петровне дослужился до президента Камер-коллегии и начальника межевой канцелярии.

Дарья Васильевна просила Кисловского о помощи, и он предложил ей вместе с детьми переселиться в Москву, где он мог бы помочь семье.

Мать Потёмкина так и сделала. Дочери были пристроены, а самый младший ребёнок — сын Григорий — вместе с сыном Кисловского Сергеем начал ходить на обучение в школу Литкеля в Немецкой слободе.

Ещё с младенческих лет Потёмкин был записан в конногвардейский полк, хотя ни разу в нём не побывал. Таков тогда был обычай всех дворянских семей — записывать отпрысков в армию, но вместе с тем находить для них и другое поприще. Такое вот другое поприще и выбрал Кисловский для своего протеже: Потёмкин обладал недюжинными способностями и феноменальной памятью и потому был записан в Московский университет, только что основанный Иваном Ивановичем Шуваловым, тогдашним фаворитом Елизаветы Петровны.

Но Григорий Потёмкин не ограничивался слушанием лекций в университете. Он постоянно бывал у иеродиакона^[30] греческого монастыря Дорофея и многое познавал из его бесед и назиданий. Уже тогда влекло его к себе всё таинственное и мистическое, и общение с Дорофеем давало его уму глубокое религиозное образование. Он изучил все литургии, знал множество молитв при своей феноменальной памяти и все обряды церковной службы.

Однажды Иван Иванович Шувалов задумал похвалиться перед Елизаветой усердными учениками Московского университета, и двенадцать самых способных и самых разумных учащихся были отобраны им для посещения Петербурга. Вот здесь-то и увидел Потёмкин роскошный двор Елизаветы, которой он, вместе с другими, был представлен. Было это ещё в пятьдесят седьмом году, когда за свою усердность в постижении наук Григорий Потёмкин был награждён золотой медалью.

Учеников представили знатным вельможам, и здесь Григорий имел случай блеснуть своей находчивостью и остроумием, а затем и подлинными глубокими знаниями в эллино-греческом языке и богословии.

Роскошный двор Елизаветы поразил богатое воображение Потёмкина. Он увидел тех баловней счастья, которые, не обладая никакими знаниями и никакими достоинствами, занимали высшие посты в государстве, гребли деньги лопатой, основываясь лишь на внешних качествах — высоком росте, красоте лица и фигуры.

Долгие размышления и уныние, последовавшие за этой блестящей поездкой, привели к тому, что Потёмкин перестал усердствовать в овладении науками. Он понял, что никакая наука и никакие успехи в ней не смогут привести его к блестящей придворной карьере, а это было единственное, о чём он теперь думал и мечтал. Как бы то ни было, а разочарованный Григорий начал искать пути к достижению карьеры.

Его исключили из университета за леность и нерадение к наукам.

Впрочем, он был не единственным — вместе с ним исключили из университета и Новикова, одного из самых просвещённых людей того времени.