Читать книгу - "Расчет с прошлым. Нацизм, война и литература - Ирина Млечина"

Герой одного из самых ранних рассказов под названием «Весть» (1947), вернувшись после всех военных мытарств в Германию, разыскивает жену своего бывшего товарища по плену, чтобы известить ее о гибели мужа и вернуть кое-какие мелочи, которые, быть может, будут дороги ее сердцу. Он находит дом, стучит в дверь и по услышанным голосам понимает, что женщина не одна – у нее мужчина. Когда гость входит в дом и снимает свою солдатскую фуражку, тот немедленно исчезает, а женщина, еще не дав гостю представиться, восклицает: «Все знаю, его нет в живых, он умер». В ответ гость лишь молча кивает и достает из кармана то, что сохранилось из вещей покойного: обручальное кольцо, часы и солдатскую книжку. Женщина вдруг всхлипнула, иступленно и страшно, как животное. Последнее, что думает герой рассказа, покидая эту женщину, таит в себе мысль, которую можно было бы отнести к финалу едва ли не всех бёллевских произведений: «Я понял, что война никогда не закончится, никогда, пока где-нибудь на земле еще кровоточит нанесенная ею рана».

«Когда война началась» – так называется один из очень известных рассказов Бёлля (1962) – все было не только не торжественно, но и очень буднично, и, хотя впереди шел оркестр, герой не обнаружил «ни капельки восторга ни на одном лице». А «Когда война кончилась» (это название второго большого рассказа) словно другие люди возвращаются домой. Герой, солдат (рассказ во многом автобиографичен), возвращается после проигранной войны и плена домой, где его ждет любимая. На грузовике недавние пленные въезжают в Кёльн – здесь герой рассказа жил до войны. Судьбе угодно, чтобы он проехал прямо мимо своего дома и увидел его разбомбленный остов. Через некоторое время пленных солдат отпускают, и герой, хитрыми путями добравшись до телефона, звонит любимой, для которой припас редкостный подарок – кусок мыла. Он слышит ее голос, полный радости и слез, и понимает, что война действительно кончилась.

Строго говоря, все ранние произведения Бёлля – о войне. В повести «Поезд пришел вовремя» (1949) война предстает как «страшная болезнь» (потом она будет так же охарактеризована не раз, в том числе в раннем романе «Где ты был, Адам?»). В одном из своих самых известных романов «Дом без хозяина» Бёлль признавался, что война – благодатная тема для литератора, потому что «за ней шагает такое великое явление, как смерть; на ней сосредоточивается все действие; она создает напряжение, подобно туго натянутому барабану, – достаточно легчайшего прикосновения пальца, чтобы он зазвучал».

В повести «Поезд пришел вовремя» мы встречаемся со многими основными мотивами и ключевыми характеристиками, относящимися к войне. Это, например, мотив вокзалов и поездов, лихорадочного перемещения в сторону фронта. Герой повести, едущий с запада на восток, убежден, что скоро, очень скоро его настигнет смерть. Пробираясь вглубь вагона, тесно заполненного солдатами, едущими из отпусков и госпиталей, он не может отделаться от мысли о близкой гибели. Ему кажется, что он должен умереть где-то «между Лембергом и Черновцами» (таким, кстати, был первоначальный заголовок этой повести). Герой ненавидит «бодрые голоса», объявляющие что-то на остановках: «Все беды от этих бодрых голосов; эти голоса начали войну; и эти голоса регулируют худшую из войн – войну на вокзалах. Черт бы побрал эти звучные голоса!» Но и в вагоне он слышит «бодрые высказывания», вроде: «Практически мы уже выиграли войну!» В ответ кто-то мрачно выражает сомнение, но тут вмешивается третий: «Как будто фюрер может проиграть войну! Когда мы начали войну, тогда мы ее и выиграли!» Общим ответом остается молчание.

Вдыхая «ужасный, прокисший, пропитанный удушливыми запахами пота, грязи и дыма» воздух, он отчетливо и будто внезапно осознает, что поезд уже находится в Польше. Сердце его замирает при мысли, что никогда больше он не увидит Германию: «С Германией покончено; никогда больше я не увижу Рейна». Рейн, рейнские пейзажи занимают особое место среди главных мотивов бёллевской прозы. Тут ощущается глубокая сродненность самого автора с этой немецкой рекой, прорывающаяся ярко и мощно на всех этапах его художественного развития. Андреасу, этому молодому солдату, передоверяет автор свою любовь к Рейну с его «изумительно терпким запахом воды и водорослей». Андреаса приводит в ужас мысль о том, что он больше не увидит «ни аллей над Рейном, ни садов, ни вилл, ни кораблей, ни великолепных мостов, строго и элегантно летящих над водой».

Поэтизация Рейна продиктована искренним и непреходящим чувством любви Бёлля к рейнским пейзажам. Напряжение в повести усиливается по мере того, как расстояние до места грядущей катастрофы укорачивается. Герой размышляет: «У меня была несчастливая жизнь, пропащая жизнь; я страдал каждую секунду в этой проклятой военной форме. Они заговаривали меня до смерти; они заставили меня проливать за них кровь. Я трижды был ранен на полях так называемой чести. Там под Амьеном, потом под Тирасполем, и еще под Никополем. Видел только грязь, кровь, дерьмо, дышал только вонью». Заметим еще раз, что Андреас мысленно повторяет весь набор слов, служащих Бёллю для атрибутирования войны и своего к ней отношения.

Многие коллеги Бёлля, повествовавшие о войне, описывали стадный инстинкт, управлявший людьми, и внедрявшиеся в их сознание с помощью террора и пропаганды штампы. Они говорили о внутренней оцепенелости этих людей, словно оказавшихся в плену у гипнотизера. Главным гипнотизером была все та же «крыса распада» (у Андерша упоминаемая как «канализационная крыса»). Эта одурманенность вела к отключению разума, заставляя людей верить в «священный долг», в героизм и «фронтовое товарищество», в слепое повиновение приказу.

И вот герой прибывает в Лемберг (немецкое название Львова). Там спутники ведут его в бордель, где он знакомится с девушкой. Результатом этой случайной встречи становится любовь, ради которой девушка готова попытаться спасти жизнь Андреаса. Она уговаривает его отправиться в крохотную деревушку в Карпатах, где их никто не найдет. Они садятся в машину, принадлежавшую немецкому генералу (клиенту девушки, которого она еще недавно собиралась досконально выспросить), и едут. Надо сказать, что девушка тайно сотрудничает с польскими партизанами, снабжая их сведениями о продвижении немецких частей. Они едут на машине, и тут жизнь героя обрывается: «Словно два скрежещущих ножа с дикой яростью вонзаются в металлическое тело машины, она опрокидывается». Лежа на земле, умирающий Андреас успевает увидеть мертвую руку девушки, и с этой руки над его головой стекает кровь. Гибель настигает всех, кто был в машине.

В первом романе Бёлля «Где ты был, Адам?» (1951) снова воспроизводятся эпизоды «всемирной бойни», которая в этом романе предстает, как всегда у Бёлля, во всей своей кровавой бессмысленности и абсурдной жестокости. Эпизоды романа строятся вокруг отдельных персонажей: генерала, полковника, эсэсовца, фельдфебеля, ефрейтора, молодой венгерской еврейки – учительницы Илоны. При всей разрозненности этих фрагментов здесь есть и некое связующие звено – бывший архитектор, а ныне ефрейтор Файнхальс. Но есть и нечто более общее, что создает определенную повествовательную целостность: это сама война во всех ее чудовищных проявлениях. Здесь действует, например, полковник Брессен, бравый кавалер Рыцарского креста с дубовыми листьями. Он откровенно и безнадежно жесток – ему не жаль ни своих солдат, ни мирных граждан. Он озабочен лишь карьерой, наградами, продвижением по службе, а его подчиненные изнемогают от голода и жажды и «проклинают про себя опостылевшую войну». При виде холеного и надменного полковника они не только не испытывают пиетета, но думают лишь о том, что «им давно уже хочется пить, хочется есть, спать и курить». Больше ни о чем эти «смертельно усталые, пропыленные, с потными лицами» солдаты и думать не в силах. Герой романа, ефрейтор Файнхальс, размышляет о том, что «вот уже четыре года, как он воюет». Он с трудом передвигает «натруженные, сбитые в кровь ноги, волоча за собой непомерно тяжелые многопудовые комья боли». Он хотел бы улечься на землю и забыться, но ему напоминают: «Пароль – победа». Файнхальс влюбляется в Илону; ему совершенно неважно, что она еврейка. В замешательстве он спрашивает ее, кажутся ли ей немцы зверями, на что она отвечает утвердительно: «Волки вы». Файнхальсу больно это слышать. Зато эсэсовец Фальсхайт, помешанный на нацистской расовой теории, проникается ненавистью и расстреливает Илону прежде всего за ее национальность. Для Бёлля здесь проходит водораздел между людьми и «зверями», «волками».