Читать книгу - "Господа Чихачёвы - Кэтрин Пикеринг Антонова"

В то время как столичные писатели чувствовали все большее отчуждение и отдаление от своих читателей, провинциальные читатели во многих отношениях (и в большей степени, чем это признавалось) сохранили культуру салонного чтения. Когда Чихачёвы и люди их круга читали вслух для группы знакомых и затем обсуждали прочитанное лично и в переписке, это был вариант социального чтения, за примечательным исключением комментариев автора. Более того, Андрей постоянно ссылался на персонажей произведений художественной литературы, как если бы они были настоящими его друзьями (самым ярким примером является случай, когда он призывал героев повести Булгарина, чтобы отложить выполнение жениной просьбы наколоть сахару: словно они были реально существующими товарищами, нетерпеливо его ожидавшими)^[504]. Сложно представить, чтобы Андрей и его друзья сознательно воссоздавали романтический образ, отсылавший к первым журналам и писателям эпохи романтизма, о большинстве которых Чихачёвы, должно быть, и не знали. Более вероятно, что для провинциальных читателей чтение долгое время было светским развлечением или (в тот период) представляло собой дополнение к действовавшим тогда общественным клубам и организациям: например, к Вольному экономическому обществу или Московскому обществу сельского хозяйства (Андрей принадлежал к последнему).

Известный писатель и мемуарист XVIII века Андрей Болотов читал журнал Вольного экономического общества, потому что, согласно литературоведу Томасу Ньюлину, именно благодаря ему смог вступить в «переписку с реальными людьми, которой ему до той поры не хватало»^[505]. Другое исследование, посвященное переписке помещиков XVIII века, демонстрирует общее стремление к такого рода интеллектуальному взаимодействию^[506]. К 1830‐м годам тверские помещики создали оживленную провинциальную культуру общения, включавшую и местные дворянские организации^[507]. Для провинциальных читателей середины XIX века чтение было светским мероприятием, не требовавшим присутствия писателя. Естественно, это раздражало писателей-романтиков, стремившихся вести с читателем откровенный диалог и полностью его контролировать.

В конце концов, провинциальные читатели (по определению не являвшиеся профессиональными литераторами) вовсе не обязательно подходили к чтению и письму с той же серьезностью, что и писатели/издатели, прилагавшие столько усилий к формированию у них читательских привычек. Это прекрасно иллюстрируется сатирой на российскую культуру чтения, сочиненной Яковом Чернавиным в «почтовых сношениях»: