Читать книгу - "Мятежный «Сторожевой». Последний парад капитана 3-го ранга Саблина - Владимир Шигин"

— Вот я учился в училище вместе с сыном адмирала Гришанова, часто бывал дома у его родителей, — рассуждал перед строем Саблин, — у них есть все. Как сыр в масле катаются. Сын Гришанова уже большой начальник, а я — замполит, хоть учились мы одинаково. Но он сын адмирала.

Затем он переходил персонально к каждому стоящему в строю матросу и рассказывал о жизни в его селе или городе и спрашивал: “Правильно я говорю?” или “Согласен ты со мной?” В ответ слышалось “да” или “согласен”».

Что ж, надо признать, что психологию личности, как и психологию воинского коллектива в академии, Саблин учил не зря, доказав это на практике.

Впрочем, никакой единодушной поддержки Саблина среди матросов не было и в помине. Молодые матросы, ничего толком не понимая, смотрели, как поведут себя более старшие по призыву и прежде всего «годки». А сами «годки», только что вернувшиеся из увольнения, были не слишком трезвы, а потому вообще с трудом оценивали реальность.

Из показаний «годка» Аверина на суде: «7 ноября 1975 года я был в увольнении и возвратился на корабль в нетрезвом состоянии, поэтому не смог сразу ничего понять... Уже на юте, когда выступал Саблин, я понял, что надо бороться с пьяницами и карьеристами... Я не пошел... освобождать командира, потому что боялся... Сейчас, если бы предложили принять участие в подобных событиях, я бы тому перегрыз горло...»

Из воспоминаний главного корабельного старшины А. Миронова: «Затем прозвучал сигнал “Большой сбор”, и весь личный состав построился на артиллерийской палубе в корме корабля. Саблин выступил перед всей командой корабля, огласив свои обличения. Он говорил о коррупции в верхах, о том, что власти транжирят национальные богатства России, разоряют страну и народ, о необходимости смены руководства. Далее он выдвинул свой план действий: корабль отправляется в Кронштадт, становится на рейде, и уже там предъявляется Советскому правительству нота протеста. Однако он добавил, что никого насильно идти за собой не заставляет. Те, у кого окончился срок службы, и те, кто. по его словам, “наложил в штаны”, могут отправляться домой. Последнее заявление было услышано и вызвало эйфорию у личного состава: “Мы свободны и можем раньше уйти со службы?”»

Воспоминания А. Миронова представляют выступление Саблина перед матросами несколько в ином свете, чем доказывал бывший замполит на допросах. Саблин, как мы знаем, утверждал, что обещал отпустить в Кронштадте по домам только «годков». Миронов же пишет о том, что он решил избавиться от всех ненадежных (тех, «кто наложил в штаны»). В данном случае я больше верю Миронову, т.к. для матросов сказанное Саблиным было очень важно (можно представить, что потом об этом они только и говорили!), а потому перепутать столь важную информацию Миронов вряд ли мог.

Из воспоминаний главного корабельного старшины А. Миронова: «Себя Саблин объявил сыном рабочего, чтобы обеспечить себе популярность среди подчиненных... На вопрос: “Где командир?” — замполит ответил: “В каюте читает книги. Он с нами и скоро возьмёт командование на себя”». Итак, выступая перед командой, Саблин лгал напропалую и о своем отце-рабочем, и о читающем в каюте книги командире. Что и говорить, кристальной честности был человек...

Тем временем Шейн неустанно бегал сзади строя, выведывая, кто о чем говорит. Все услышанное он тут же докладывал шефу. На допросе 11 февраля 1975 года Саблин заявил: «В ходе моего выступления на юте ко мне на надстройку, где я стоял, подошел Шейн и гихо сказал, что Набиев угрожает взорвать корабль. Я ответил, что ничего Набиев не сделает, он только пугает, т.к. погреба были закрыты, включена сигнализация».

Особо в своей речи перед командой «Сторожевого» Саблин делал упор на то, что у него есть сторонники на других кораблях и флотах.

Этот факт подтвердил на суде старший лейтенант Фирсов, заявивший, что Саблин говорил перед офицерами, мичманами и матросами, что выступление «Сторожевого» послужит сигналом для других кораблей, что этого сигнала ждут.

Старшина 1-й статьи Соловьев во время следствия показал: «Саблин заявил, что его выступления ждут на Северном флоте, ТОФ и Камчатке, а также в Москве».

«На юте Саблин говорил, — подтвердил эти показания матрос Аверин, — что у него есть единомышленники, друзья. Он уже написал письма, и нас поддержат на Северном, Тихоокеанском и других флотах».

По воспоминаниям матроса Максименко, Саблин заявил, что его поддерживают в 48 воинских частях, а кроме того, и множество офицеров.

Из первого допроса В.М. Саблина 10 ноября 1975 года, проходившего в Риге: «Проводя беседы с личным составом корабля, я говорил, что после нашего выступления по телевидению к нам будут обращаться много честных и порядочных людей, что такие люди найдутся и в Москве, и в Ленинграде. Единомышленников же у меня в полном смысле слова не было и нет. Я имею в виду таких лиц, которые были бы готовы выступить так же, как я это мыслил».

Из показаний капитана 3-го ранга В.М. Саблина на допросе 16 ноября 1975 года: «Выступая перед офицерами, мичманами, радистами, старшинами и матросами, я заявлял, что в стране и на флоте у меня имеется много единомышленников. При этом я не имел в виду конкретных лиц, а сказал, что как только мы выступим по телевидению, наши взгляды поддержат многие советские люди... Я говорил, что служил на разных флотах и везде встречал недовольных и обиженных, критически относящихся к недостаткам. Эти люди, на мой взгляд, при благоприятной обстановке примкнули бы к нам». Получается, что Саблин нагло врал? Ну а как же быть в таком случае с моралью? Впрочем, о чем я говорю — истинная революционность не нуждается ни в какой морали, ибо цель оправдывает средства...

Призвал Саблин матросов и старшин рассылать по стране его автобиографию и программную речь, которые будут скоро распечатаны на машинке.

Саблин показал на допросе, что матросы попросили его прокрутить по трансляции записанные им ранее на магнитофонную ленту речи и особенно биографию. Просил ли кто действительно, мы не знаем, так как конкретной фамилии просителя бывший замполит не назвал. Вполне возможно, что Саблин в очередной раз соврал, мотивируя организацию трансляции своих речей желанием «низов». Вернувшись после построения в каюту, он вызвал матроса радиста и, вручив ему кассету с записями, приказал прокрутить ее по внутрикорабельной связи.

Из протокола допроса Саблина В.М. 10 ноября 1975 года: «8 ноября в 23.00 после выступления перед личным составом я магнитную ленту с текстом своего выступления дал прокрутить по корабельной трансляции матросу Краснову. Мое распоряжение было выполнено. Это я сделал потому, что у меня кто-то из личного состава спросил, о чем же я собираюсь выступить по телевидению. Текст был рассчитан на 30 минут. В нем я подчеркивал, что наше выступление является политическим. Социализм—прогрессивнее капитализма. Для дальнейшего развития марксизма-ленинизма, говорил я, нужно обобщение вопросов общественной жизни. Кроме нас на телевидении будут выступать и другие, и на основании всех этих выступлений будут создаваться новые положения. На базе нового учения, далее говорил я, должна быть создана новая партия. Какое название она имела бы, я еще и сам не знаю. Эта партия, по моему мнению, должна бороться за более коммунистические отношения между людьми, за преобразование всех сфер деятельности в нашем обществе».